Тьма миров
Шрифт:
— Да отдай ты им её! Тебе жить что ли надоело? Или ты хочешь, чтобы нас всех из-за этой, — слово прозвучало не столько презрительно, сколько брезгливо, — спалили? А о нас ты подумал, хомяк бестолковый?! Обо мне? О Гжехе, сыночке нашем? О себе, наконец… Всем гореть из-за одной ненормальной?…
Не дожидаясь ответа от растерянно хлопающего ресницами мужа, женщина ухватила стоявшую рядом с ним девушку за нечесаные рыжие лохмы и с силой рванула за них, а затем и выпихнула её с крыльца, отдавая на растерзание толпе.
Дальше события развивались стремительно, замелькав, как стекляшки калейдоскопа.
Канапатую тут же с радостным визгом и похабным улюлюканьем окружила толпа односельчан, добившихся желаемого. Без лишних разговоров
Когда буйно конопатую девушку вытолкнули с крыльца на потеху толпе, Анкл на краткий миг застыл в ступоре мыслей и чувств. Такого поворота событий маг не ожидал. Сказать по правде, он думал, что в колдовстве обвиняют жену корчмаря. Жалко, конечно, женщину, ну да ничего не попишешь. Лично он вмешиваться в происходящее вряд ли стал бы. Хотя и знал наверняка, что обвинения в так называемом колдовстве, то бишь в несанкционированном использовании магии не обучавшимися специально этому ремеслу людьми, безосновательны и вздорны. И причин так полагать у мага, знакомого не понаслышке с положением дел в Лоскутном мире, имелось даже больше, чем требовалось бы для оправдания почти всех когда-либо обвиненных и по большей части давным-давно сожженных. Да только при самосудах противоположное толпе мнение обычно никого из линчевателей не интересует…
Но спалить ни за что, ни про что несмышленую девчонку-подростка — это уже перебор!
— Никто никого не сожжет! — громко и четко рявкнул Анкл, но жители посёлка, деловито привязывающие девушку к столбу, похоже, даже не услышали наполненный гневом выкрик.
Тогда дэр решил не жадничать в расходовании имевшихся в его распоряжении магических прибамбасов. Быстро прикинув в уме, какой артефакт уместнее использовать, он остановил выбор на массивном платиновом перстне с желтым бриллиантом, украшавшем средний палец на правой руке. Сильно надавив на драгоценность, волшебник скорее почувствовал, а не услышал негромкий щелчок, с которым камень опустился вниз в своем ложе, раздавливая капсулу с загодя приготовленным заклинанием. Дождавшись появления из-под камушка тонкой иссиня-черной струйки дымка, Анкл вскинул сжатый кулак вверх к безоблачному лазоревому небу, тихо прошептав полагающееся для активации заклинание. Струйка дыма стремительно унеслась ввысь, утолщаясь, уплотняясь и матерея на глазах. И уже через минуту погода резко испортилась.
— Развлекаловка отменяется, расходитесь по домам, — спокойно произнес маг в тот самый момент, когда первые язычки пламени с голодной жадностью перекинулись с поднесенных факелов на поленницу дров под ногами девушки.
В этот раз его услышали все. Слова дэра, усиленные заклинанием, отразились от свинцово-черных туч, которые, клубясь, в мгновение ока накрыли поселок похоронным саваном. Многим из толпы даже показалось, что это сам Безымянный так оглушительно рявкнул на них с небес, крайне огорченный творящимся внизу непотребством. Басовитые раскаты грома, прозвучавшие следом, только утвердили жителей поселка в правильности их догадки. Пламя под ногами девушки даже еще не успело подобраться к босым ступням, хотя и попыталось резво рвануть вверх, а из туч уже хлынул ливень. Его сила и плотность были такими, что спустя три удара сердца, все находившиеся на площади перед корчмой вымокли до последней ниточки на исподнем. А еще через пару судорожных вздохов они улепетывали со всех ног по домам, промокшие насквозь, разочарованные несостоявшейся казнью, злые от собственного бессилия навредить так некстати вмешавшемуся магу и перепуганные его мощью.
Еще
Маг не стал заморачиваться с развязыванием тугих узлов на уже изрядно промокших веревках, которыми привязали к столбу спасенную им от самосуда девушку, а просто достал из котомки нож и быстро перерезал их.
— Тебя как зовут, рыженькая? — участливо поинтересовался дэр, помогая малявке спуститься с поленницы на землю.
Девушка была испугана учиненным над ней беспределом еще хлеще, чем разбежавшиеся несостоявшиеся палачи магическими молниями. А потому не сразу смогла выдавить из себя собственное имя, прозвучавшее как-то неуверенно и тихо, особенно на фоне громового раската:
— Айка…
— Пойдем-ка отсюда, Айка, — дэр взял девушку за руку и нацелился на окраину поселка, противоположную той, откуда появился в нем. — Нас тут не любят… Впрочем, это обстоятельство ничуть меня не расстраивает, потому как нелюбовь взаимная.
Когда они отдалились от крайних домов не меньше, чем на полет стрелы, маг остановился, развернувшись к покинутому селению лицом. Резкими взмахами рук, он направил с небес целый веер молний, целенаправленно метя ими в самые густо застроенные места. А последней шандарахнул точнехонько по крыше корчмы. Затем он разогнал тучи, активно махая руками подобно дирижеру большого симфонического оркестра, наяривающего в бойком темпе замысловато-бравурную мелодию. И лишь убедившись, что в разных частях поселка огонь принялся жадно пожирать постройки, маг с чувством глубокого удовлетворения тронулся в дальнейший путь.
Айка молчала и лишь изредка тяжко вздыхала. Но это не страшно. Вот пройдет шок, затем девчонка наверняка поревет всласть, а потом… А потом жизнь наладится!
Глава 9. Старина Хэзл
— Да как Вы смеете! А ну немедленно позвольте мне…
— Ишь чего захотел!.. А вот возьму, да не позволю. И что ты тогда мне сделаешь, отрыжка сморчкового минотавра?.. Он еще спрашивает, как я смею? Хочу, могу — вот потому и смею!
Гоша и Янка с опаской покосились на двух крайне раздраженных волшебников, чего-то не поделивших невдалеке от входа в шатер и готовых вцепиться друг другу в глотки голыми руками, позабыв об умении колдовать. Ребята посчитали за благо сделать небольшой крюк, вовсе не желая случайно оказаться в «зоне боевых действий», где страсти накалялись с каждой секундой, от каждой новой реплики оппонента. С драчунами они благополучно разминулись, но попасть внутрь шатра друзьям не удалось.
Едва они приблизились к входу, как занавешивающий его полог резко откинулся в сторону, и изнутри шустро, словно укушенный цепохвостом за мягкое место, выскочил зазывала. Вид он имел немного всколоченный, сильно озабоченный и неимоверно злой одновременно. Широко расставив ноги и переплетя руки на груди, мужчина загородил проход и сквозь ожесточенно сжатые зубы недовольно процедил, мимоходом скользнув небрежным взглядом по Каджи и Лекс:
— Валите отсюда, малявки. Шоу закончилось.
— Да мы видели уже этого цепохвоста, — начал объяснять Гоша. — Нам бы с хозяином поговорить…