Тьма над Петроградом

Александрова Наталья Николаевна

Комиссар любил поесть, тугой воротник крахмальной сорочки скрывал второй подбородок, Аркадий Петрович пользовался этим без зазрения совести, искренне считая, что у самых достойных людей могут быть свои маленькие слабости.

Вчера за утренним кофе Аркадий Петрович раскрыл газету, любезно принесенную племянником хозяйки пансиона, и в удивлении поднял брови. На первой странице газета сообщала о несостоявшемся ограблении банка «Лионский кредит», отделение которого находится в четвертом округе. Преступная банда якобы рыла подкоп из подвала писчебумажного магазина, расположенного за несколько кварталов от банка. Злоумышленники работали

два с половиной месяца, после чего туннель рухнул, причем в образовавшуюся яму провалился автомобиль, в котором ехал известный актер синематографа Люсьен Брезак. Доблестная полицейская бригада, прибывшая на место происшествия, арестовала хозяина помещения и главаря шайки грабителей. Полицейские действовали быстро и слаженно, были перекрыты все выходы, и в результате этих мероприятий в соседнем подвале было обнаружено несколько полуразложившихся трупов. Ведется расследование.

Прочитав эту заметку, Аркадий Петрович заинтересованно хмыкнул и дал мальчишке мелочи, чтобы он принес другую газету.

Если в той правительство всегда хвалили, то в этой всегда ругали.

Оказывается, под носом у властей работала крупная банда грабителей, сообщалось на первой странице. Полтора месяца рыли подкоп под самой улицей, и никто ничего не заметил. Хозяин писчебумажного магазина оказался связан с одним из грабителей родственными узами, злоумышленники выносили грунт из подвала едва ли не на глазах у полицейского! Ограбление банка «Лионский кредит» не состоялось только потому, что грабители оказались несведущими в подземных работах, не смогли укрепить туннель как следует, и все рухнуло, придавив собой одного из бандитов. Полицейские приехали только после того, как кто-то из жильцов сообщил, что посередине улицы образовалась огромная яма, из которой торчит задняя часть авто, откуда несутся стоны и проклятия.

Разумеется, ехидно подчеркивал автор заметки, за то время, которое понадобилось полицейским, чтобы проехать четыре квартала, все грабители за исключением одного бедолаги, придавленного камнями, успели разбежаться. Полиция арестовала хозяина писчебумажного магазина и отправила в больницу неудачливого бандита со сломанной ногой. Но когда попытались разобрать завал, рухнула стена соседнего подвала, и там обнаружилось множество полуразложившихся трупов. «Кто были эти люди? – вопрошал автор статьи. – Почему и за что их убили? Отчего никто не искал их в свое время? И самое главное: отчего полиция не дает никаких объяснений?»

«Действительно отчего?» – задумался Аркадий Петрович и послал мальчика за следующей газетой, на этот раз русской.

Русских газет он не читал, потому что заполнялись они исключительно сварами и склоками между многочисленными эмигрантскими союзами и обществами, по этой причине маловероятно было получить оттуда полезную информацию.

Отступив в этот раз от своих правил, Аркадий Петрович дал мальчишке еще мелочи, чему тот чрезвычайно обрадовался.

Русская газета тоже его разочаровала, да настолько, что он выпил всего одну чашку кофе и съел только один рогалик, к большому огорчению милейшей хозяйки пансиона.

Тогда Аркадий Петрович отправил все того же шустрого мальчишку с запиской к комиссару Леру. В записке содержалось предложение, точнее – вопрос, не согласится ли господин комиссар позавтракать с ним следующим утром в небольшом, но уютном ресторанчике в Латинском квартале. Горецкий сохранил об этой части Парижа самые теплые воспоминания,

часто бывая в свое время в Сорбонне.

Комиссар прислал ответ с тем же посыльным – согласен, давно собирался встретиться с дорогим другом, да все дела, дела…

Сейчас господин комиссар с воодушевлением принял от хозяина меню и послал Горецкому приятную улыбку через стол.

Аркадий Петрович хотел бы порасспросить своего знакомца о нашумевшем деле об ограблении банка, особенно его заинтересовали неизвестные трупы в соседнем подвале. Однако следовало подождать подходящего момента, ибо господин полицейский комиссар очень трепетно относился к процессу выбора еды. Аркадий Петрович заказал омлет с зеленью и сыром, зная по опыту, что омлеты очень удавались здешнему повару, они получались нежные и легкие. Комиссар долго совещался с хозяином, после чего утомленно откинулся на спинку стула и отпил воды из стакана.

– Совершенно замучился с делами, – пожаловался он, – некогда передохнуть, работаю даже по выходным… Жена очень недовольна.

– Передайте мадам Леру мое глубочайшее почтение и наилучшие пожелания! – тут же ввернул Горецкий, после чего вступительная часть разговора считалась законченной и можно было приступать к осторожным расспросам.

Официант принес приборы и салфетки. Горецкий дождался его ухода и начал издалека:

– Как изменился Париж со дня нашей первой встречи!

– Не говорите. – Комиссар погрустнел и разломил пополам свежайшую булочку, в это время официант услужливо пододвинул ему нормандское масло.

– Какие раньше были преступления, – продолжал комиссар, любовно намазывая булочку желтым маслом, – ну, кражи, поножовщина в бедных северных кварталах, но людей же не убивали ночью на улицах за часы и кошелек!

– Ужасное время, – поддакнул Горецкий, – ужасные люди…

– Это все проклятая война, – комиссар с грустным вздохом откусил от булочки, – люди попробовали крови. Теперь никто ничего не боится – еще бы, чего можно бояться после Соммы и Вердена! Те, кто выжил тогда, считают себя несправедливо обойденными жизнью. Да еще множество иностранцев… Иногда мне кажется, что Париж больше не французский город…

– Знаю, что мои соотечественники доставляют вам множество хлопот, – самым смиренным голосом произнес Аркадий Петрович.

Комиссар спохватился, что допустил невольную бестактность, тут, к счастью, принесли Горецкому заказанный омлет, а комиссару – яйца пашот.

На некоторое время беседа за столом прекратилась – собеседники отдавали дань несомненным талантам повара. Комиссар управился быстрее, и тотчас перед ним появилось следующее блюдо – пармская ветчина с корнишонами.

– Читал вчера в газетах про неудавшееся ограбление… – рискнул Горецкий перейти к делу, которое его интересовало.

– Эти газеты!.. – Комиссар даже отбросил вилку. – Честное слово, мосье Горецки, будь моя воля – я бы закрыл все газеты! Оставил бы только журналы мод для дам!

– А еженедельное обозрение? – улыбаясь спросил Горецкий.

– Ни Боже мой! – Комиссар замахал руками так энергично, что уронил солонку. – Вы читали, что они там пишут про работу полиции? Ни слова правды!

– Вот поэтому я так ценю нашу дружбу, – сказал Аркадий Петрович совершенно искренне. – Общение с вами позволяет мне совершенно объективно оценить работу полиции. Вы, господин комиссар, разумеется, никогда ничего не приукрашиваете, если бы вы почаще давали интервью в газеты…