Тьма поглощает твердь
Шрифт:
— Звери на дне кратера, их что-то остановило. Будто кто-то отдал им приказ.
— Так это хорошо! Может и дальше нам мешать не будут. — Борис проговорил свои соображения, параллельно заряжая карабин.
Я продолжил разговор:
— Хоть в этом мире время в два раза быстрее идет, но ваши объяснения непонятны. Особенно твои Жан.
Француз закивал головой, выстраивая правильное объяснение.
— Я долго состоять в «Последних Свидетелях»: почти гуру. Меня переместить сюда конкурент по поиску сосуда — священник Густав. Скорее всего, ему удалось создать сосуд в девочке. А сущность, подселенная к тебе слаба, про твою продавщицу я ничего не слышал.
Размеренный в голосе и в движениях, перезаряжая пистолет Стечкина, Глеб прервал
— Знаешь Эд, тут такая история. Мы этого упыря выследили! — Глеб ткнул пальцем в Жана. — Этот француз-изобретатель — Жанюшка наш. Это он сюда нашего младшего брата переместил. Сначала все разузнали о нем и о «Последних свидетелях», за ним отправились. А он, чтобы от нас избавиться, сюда закинул.
Француз, не подавая виду, перезаряжался. Заменил использованный рожок на автомате, вложил еще два полных в отсеки на поясе. Демонстративно культурно покашлял и продолжил тяжело дающееся объяснение:
— Милош в письме написал: он называет себя Двар. Этот Двар сосуд для Аваддона. А он есть…
— Э-э-э — грудным рыком прорычал Борис и вынул из-за ворота небольшую медаль желтого цвета. — Представь! Эти сволочи, еще сами создают этот сосуд. Сущность людской темной стороны — гомункул этакий. Выбирают подростка и колдуют над ним, выращивают в нем сосуд. Вот над тобой Эд, какая-то продавщица неумеха куражилась.
— А у нас Жан, колдовал, — еле сдерживая слезы, продолжил Глеб. — Юрку, младшего нашего брата, бесом заразил. Менялся он, прям в считанные дни, потом пропал из запертой квартиры. В этом мире в Зверя переродился. Старожилы рассказали все в красках: как менялся, как убивал людей. Может в пещере мы освободили нашего Юрика.
Глеб привстал и с досады шлепнул ладонью по мраморной колонне. Смутившись и не в силах утаить слез, он принялся рассматривать напольную мозаику в залитом светом бывшем холле театра. Француз тяжело вздохнул. Посмотрев на часы, как ни в чем не бывало, продолжил разговор:
— Аваддон создал этот мир, как перевалочная база. Создал помощников — серокожие демоны и может открыть портал.
Что представляет собой этот Аваддон? — спросил я.
Успокоившись, Глеб продолжил:
— У Аваддона много имен: Шива, Аполион, Ангел тьмы. Но изначально это падший Ангел Самаэль, — стоя посреди замурованного в середине холма просторного фойе, здоровяк говорил, а тихое эхо вторило его словам. — До материального, был создан эфирный мир, Ангелы, обитающие в нем участвовали в создании тверди. Самаэлю были вручены ключи от кладезя бездны — тьмы — откуда он вынимал частички энергии и материи. Также принимал участие в сотворении Адама. Но не так как ты это представляешь, — Глеб мельком взглянул на Жана, удостоверившись в правильности своего повествования, продолжил. — Было три трансформации Адама: всеобъемлющий, эфирный, материальный. Вот перед первым человеком воплоти, помощники должны были преклонить колено. Самаэль, и еще несколько Ангелов, восстали, за что их и изгнали сюда во тьму. Аваддон, нашел лазейку в наш мир — вот это все что видишь вокруг. Но без сосуда, он так и будет плавать во тьме. Вот и его колдуны поставляли сюда людей зараженных нечестью. Ты кстати, Эд, не чувствуешь больше присутствие сосуда внутри. — Я, ощущая только автомат у себя на груди, лишь помотал головой. — Сам Аваддон не материален, и может только вселяться. И это поможет нам — каждая смена оболочки, уменьшает его силы.
Жан добавил важную часть объяснения:
— Еще на нашей сторона предатель Хельга. Враг моего врага — мой друг. А главное это перетяг. Вещь из нашего мира, переместившая тебя. Она и переносит обратно.
Жан поправил часы на запястье, посмотрел в мою сторону — жестом, намекая на свой перетяг. Я вынул горсть монет из кармана куртки и пересыпал их в нагрудный. Застегнул на молнию замка. Глеб привстал, поправил на спине огнемет, подошел к бархатным шторам. Раздвигая пыльные занавески потушенным дулом, он проронил:
— Портал увеличивается, скоро достигнет размера
Борис резким движением оголил клинок и забросил его обратно в ножны. Звоном стали, привлек наше внимание. Это было сделано картинно, как у гусар в советских фильмах. Борис взглянул на брата и прошел через бархатные шторы.
Мы вошли в концертный зал. Бордовые ряды из мягких кресел, сходили вниз и упирались в бетонные ступени. Вместо сцены располагался зигзаг лестничного марша, абсолютно без боковых стен. Сквозь оголенные пролеты был виден гигантский цилиндр кратера. Края лестничных пролетов нависали над обрывом, вся конструкция держалась за счет деревянных подпорок. Взбираясь по этому строению, даже обычно сдержанный Жан, был охвачен страхом. Внизу, на дне кратера, голубая вода бурлила возле стен, ища выход, висевший посередине портал, увеличился до размера большого арбуза. Закончив восхождение, я наконец поднял голову к небу: полусфера света исходящего от этого мира, заканчивалась буквально в десяти метрах надо мной, граница непроглядной тьмы пугающе нависала над вершиной холма.
Горловина кратера выписывала идеальный круг. Узкий, ровный кант, на котором стояли мы, немного шевельнулся. Что-то глубоко под нами начало учащаться в движении, нарастающие вибрации били по ногам. У основания холма зародился и стал приближаться, объемный скрежет. В сорока метрах от нас, по дуге горловины, часть холма с рекой скованной бетонными берегами, стала оседать, основание цилиндра кратера выдвинулось вперед — массивный участок холма вымывался и с селями уходил наружу. Постепенно проседание дошло и до горловины, расцепив идеальный круг. Холм сделал два тяжелых, еле заметных движения и затих. Я взглянул немного левее, на противоположную сторону горловины: кажется, в одной из кучек мусора шевельнулась женская фигура. Французский картавый говор отвлек меня, я повернулся к Жану:
— l'incidentavecmoi меня вырвал из лап Сатаны. Этот факт, что душа есть. Я прожить одна четверть жизни, видя как люди исчезают благодаря мне. И я быть атеистом, и в Аваддона особо не верил — бред, а не жизнь. Если бы не братья совсем свихнулся мог.
Братья стояли, немного ссутулившись, руками уперевшись себе в бедра. Объемные спины вздымались от каждого вдоха — «князья» устали. Единственная надежда на битву, постепенно сдавала. За их массивными фигурами, виднелось здание впечатляющих размеров. Оно располагалось на краю этого мира, где свет перемешивался с тьмой.
— Что это? — Я указал на большое строение, вынудив братьев развернуться.
Глеб распрямил спину и громко заговорил:
— Это Башня, загородная резиденция. Аваддону в этом мире очень трудно. И жил он на самой вершине Башни. Кощей блин!
— А смерть Кощеева где? — Спросил я у братьев.
Глеб продолжил дальше:
— Можно только остановить — он вечен. Пойми Эд, Бог это наше подобие и у него тоже есть темное проявление. Ангелы и демоны были задолго до нас и это порождение тьмы тоже старше нас. Он ненавидит человеческий род — не преклонил колено пред Адамом.
Жан резко затараторил с дребезжащей буквой R:
— Сосуд сотворен человеком. И этот сосуд в теле девочки, вполне на наша сторона. Как и демон Хельга, они оба хотеть оставить здесь Аваддона.
Борис первым подошел к нам и тяжело проговорил:
— А число армии противника неизвестно. Не знаю кому как, но мне так проще идти вперед.
Что-то шевельнулось на противоположной части кратера еще раз — силуэт женщины. Она лежала облокотившись о деревянный брус. Когда мы огибали вершину, звук выстрела пронесся мимо нас. Следом послышались еще выстрелы. Женщина поднялась, пошатываясь, спустилась по склону, постепенно скрываясь из виду за горловиной кратера. Глеб поднес к форсункам огнемета бензиновую зажигалку — огонь вспыхнул облаком горящего газа. Неожиданно в его руке возник Стечкин. Пистолет, совершив дугу в воздухе, указал нам путь вдоль обрыва.