Тьма сгущается
Шрифт:
Джурджу нагнулся к нему, но тут же встал и обернулся к Корнелю:
– Готов. Ты проломил ему череп.
– Он набросился на меня. Хотел выдать альгарвейцам, – ответил тот.
Но у Влайку были в бригаде приятели.
– Врешь! – крикнул кто-то.
– Убийца!
Другие вступились за товарища. Иные схватились за топоры.
– Стоять! – взревел Джурджу с такой яростью, что лесорубы застыли, не успев наброситься друг на друга. – По мне, так Корнелю правду говорит. Из-за чего им вздорить?
Но приятели
Джурджу ткнул пальцем в сторону проселка, что петлями уходил через холмы в сторону Тырговиште.
– Ты всегда хотел вернуться в город. Если у тебя осталась хоть капля соображения, лучше уматывай. А я присмотрю, чтобы никто не вздумал пойти за тобой.
Подводник обвел взглядом искаженные злобой лица. Если он останется в бригаде, то не протянет и часа – не говоря о том, чтобы пережить ночь.
– Слушаюсь, – с горечью промолвил он и, с насмешкой отдав бригадиру честь, вскинул топор на плечо, словно боевой жезл, и двинулся на север, к морю.
Тальфанг засыпало снегом, и навстречу хлопьям подымались над горящим ункерлантским городком дым и пламя. Теальдо скорчился в дверном проеме, готовый палить во все, что движется. Его рота вслед за остальными была брошена в мясорубку. Солдат не знал, сколько его товарищей еще живы, но был уверен – рота сильно поредеет, пройдя проклятый город насквозь. Если это когда-нибудь случится.
– Может, мы еще дойдем до Котбуса, – крикнул из соседнего дома Тразоне, – если возьмем, наконец, эту вонючую дыру!
– Какими, интересно, силами мы ее возьмем? – поинтересовался Теальдо. – Подкреплений в тылу я что-от не заметил, это точно. И где наши бегемоты? Что-то я их в последние дни почти не видел.
– Видел, как же. Замерзшими на обочинах – позабыл? – отозвался Тразоне.
Теальдо помнил, хотя предпочел бы скорей забыть. Еще он предпочел бы, чтобы его товарищ язвил меньше.
– Я надеялся увидеть их в бою, – ответил он.
– В таком снегу у зверей на ногах словно силы преисподние висят, – промолвил его товарищ. – И как прикажешь наступать в такую погоду? – Он рискнул выглянуть из-за угла: не покажутся ли ункерлантцы? – и снова обернулся к Теальдо. – Не помешало бы еще чучелок порезать, чтобы чародеи нам пособили.
– Тяжеленько их к передовой подвозить, – ответил тот, пожав плечами. – Погода жуткая, да ункеры продолжают рвать становые жилы. Кроме того, Свеммель в ответ зарежет толпу своих, вот и все.
Он так и не узнал, что хотел ответить ему Тразоне, – ункерлантцы выбрали этот момент, чтобы вновь засыпать наступающих альгарвейцев ядрами. Теальдо прижался к дверному косяку, делая вид, будто его тут нет вовсе. К северу от Тальфанга солдаты Свеммеля смогли развернуть батарею мощных ядрометов.
А их противники уже не могли ответить канонадой настолько
Прошло с четверть часа, прежде чем град ядер иссяк столь же внезапно, как и начался. Во внезапно наступившей тишине голос капитана Галафроне разнесся над улицей особенно ясно:
– Вперед, парни! Ункерлантцы еще не изготовились к удару – так врежем им, пока они не очухались! За короля Мезенцио!
– Мезенцио! – взвыл Теальдо и выскочил из укрытия.
Альгарвейские солдаты посыпались из полуразрушенных домов, как горох. Слышались крики офицеров; за полгода войны они успели усвоить, как действуют их противники. И действительно, ункерлантских вояк они застали, когда те повылезали из укрытий, готовясь к атаке. Сбившиеся в кучу солдаты в белых накидках представляли собою более удобную мишень, чем перебегающие от дома к дому или скрывшиеся в закопченных сугробах.
Теальдо спалил двоих, а от лучей его товарищей пало куда больше – но, вместо того чтобы удрать, остальные ринулись в бой. Скорчившись за припорошенной снегом грудой битого кирпича, солдат пальнул еще несколько раз, подрезав очередного ункера. С отвлеченной точки зрения, он мог бы восхититься отвагой подданных Свеммеля. С самого начала войны их нельзя было упрекнуть в трусости. Их оттесняли все дальше и дальше, но они не сдавались, подобно валмиерцам или елгаванцам. Лучше бы они сдались, мелькнуло в голове у Теальдо. Тогда Альгарве уже выиграла бы войну, а ему не пришлось бы бояться, что его сейчас убьют.
– Вперед! – орал капитан Галафроне. – Прорвемся через Тальфанг, и нас уже ничто не остановит!
Теальдо не знал, смогут ли альгарвейцы прорваться через Тальфанг, – его больше волновало, сколько еще ядер обрушат ункеры ему на голову. Но солдат послушно вскочил на ноги и бросился к следующему укрытию – перевернувшейся посреди улицы телеге, чтобы из-за нее вновь открыть огонь по врагу. Силы противника таяли, как сугробы по весне.
Мимо пробежал Тразоне.
– Пошли! – крикнул здоровяк. – Ты же не хочешь опоздать к балу?
– Да, не годится! – Теальдо перебежками двинулся за ним и только теперь сообразил – что-то изменилось. Он не сразу понял, что, а потом воскликнул от радости: – Снег больше не валит!
– О счастье! – откликнулся уже не Тразоне, а сержант Панфило. – Вот-вот выйдет солнце, и мы все полезем на долбаную пальму, как в долбаной, тварь, Шяулии!
Пару минут спустя солнце действительно выглянуло, хотя пальм, долбаных или нет, Теальдо не заметил – только полуразрушенный ункерлантский городок, ослепительный в снежном уборе, невзирая на его уродство. Впереди простирался широкий заснеженный плац.