Тьма в её глазах

Ре Ани

— Я просто утрирую. Я пару раз в неделю рискую жизнью на гонках, каждый заезд может быть последним, — ответил он, и Ди скривилась, понимая, что ей нагло врут.

— И почему тогда не прекратишь?

— Потому что не хочу. Мне нравится…

— Что? Адреналин? Жизнь на грани?

— Да, — твёрдо ответил Рем, только вот в глаза ей почему-то не смотрел.

— Нравится жить без будущего? Нравится, что у тебя нет ничего, кроме байка? Ни дома, ни людей, которым ты дорог, — продолжала давить она. Рем вскочил на ноги, и Ди поднялась следом, не собираясь отступать до тех пор, пока не узнает хоть часть правды.

— Что

ты хочешь услышать? Хочешь найти причину? Оправдать меня? Хочешь поверить, что я хороший человек и веду себя так лишь в силу обстоятельств? А тебе не приходило в голову, что мне просто нравится так жить?

— Ни одного постоянного места работы за восемь лет, девятнадцать съёмных квартир, куча баб, ни одна из которых не удивится, если ты вдруг исчезнешь. Проблемы с законом. Из близких — только умирающий старик в инвалидной коляске и недалёкая наркоманка, которой ты периодически оплачиваешь лечение, и непонятно как зарабатываешь на это деньги.

— На гонках, Ди, — закатил глаза Рем. — Я говорил, никакого криминала.

— Давно у нас гонки на улицах легализовали? — подняла она брови. — И ты продолжаешь настаивать, что тебя всё устраивает?

— Да, я живу одним днём, и мне это нравится!

— Ты сам то себе веришь? — скривилась Ди.

— Я не понимаю, чего ты ждёшь от этого разговора? Что я расплачусь и выверну душу наизнанку? Расскажу, что на самом деле тоскую по нормальной жизни? Да?

— Я просто хочу, чтобы ты поверил, что всё можно решить. Любую проблему. Просто расскажи мне…

— Ты не слышишь меня! Мне нечего тебе рассказать! Я живу так потому, что сам этого хочу, пойми наконец! Меня не надо спасать, Ди, я не один из твоих клиентов!

— Бред, — покачала она головой. — За что ты себя наказываешь?

— Да твою мать, — устало выдал Рем. — Какая же ты настырная. Что мне сказать, чтобы ты поверила?

— Правду.

— Правду… — он потёр виски пальцами и продолжил, — правда в том, что я завишу от ощущений, что даёт мне мой дар. Это ни с чем несравнимая эйфория, поэтому я постоянно срываюсь и творю глупости. Я часто переезжаю потому что парням, мужьям, братьям и отцам баб, с которыми я умудрился переспать, не нравится то, что я из себя представляю. Они думают, что я их заставил, совратил, и приходят бить мне рожу. И, если честно, я их понимаю. Мои правила — это необходимость. Они сводят подобные встречи к минимуму. Вот и вся правда, Ди. Легче тебе стало? Или ты не того ждала? Хотела, чтобы я свалил вину на кого-то левого? Чтобы рассказал, что на самом деле я белый и пушистый, но грёбаные обстоятельства сильнее меня? Это не так! Я сам виноват во всех своих проблемах! В каждой из них! И не собираюсь решать их за твой счёт! Теперь ты понимаешь?!

— Понимаю, — кивнула она, опуская взгляд.

— Ну наконец-то, — всплеснул он руками.

— Остался лишь один вопрос.

— Какой?

— Почему ты здесь?

— Ты нажраться успела, пока я отходил? Мы тут проблему с вампирами решали.

— Я не о деле. Зачем таскаешься за мной, лезешь в пекло? Острых ощущений захотелось? Скучно стало?

— Нет.

— Зачем тогда? Не ради секса, на меня ведь твой дар не действует, а значит и ты своей эйфории не испытаешь, так?

— Нет… то есть, я не знаю. Я же никогда не делал этого с теми, кто закрывается от моего влияния.

— Проверить хочешь?

— Да

нет же… дело вообще не в сексе.

— А в чём тогда?

Рем вздохнул и закрыл глаза.

— Я…

— Что ты мямлишь? Это простой вопрос, — зло заметила Ди, и замерла в предвкушении. Сердце отчаянно билось в груди, и девушка понимала, как абсурдно с её стороны было ждать признания в том, что она ему интересна. Но она всё равно ждала. Чёрные глаза наградили её пристальным взглядом, и парень ответил.

— Сначала я хотел убедиться, что ты не впутаешь Рами в дело с изнасилованием. Потом искал работу, и решил — чем чёрт не шутит, может ты мне поможешь. Но увидел какие преступления распутываешь, и зацепился за эту возможность делать хоть что-то стоящее. Не поверишь, мне впервые в жизни кажется, что я поступаю правильно, что не зря прожигаю кислород. Может мне это зачтётся…

— Грехи хочешь искупить? — грустно поинтересовалась она.

— Осуждаешь? — смущённо спросил Рем.

— Нет. Вовсе нет. Я понимаю о чём ты, — пробормотала Ди, отворачиваясь и пряча от него своё разочарование.

— Ты словно не того ответа ждала. Всё же надеялась, что я жертва?

— Нет. Я просила правды, и рада, что наконец её услышала, — ответила девушка, делая вид, что ей очень интересно, чем там заняты оставшиеся снаружи вампиры.

— Поехали по домам? Мне бы поспать, — попросил Рем.

— Езжай. Возьми мою машину, пригонишь, когда выспишься, — Ди протянула ему ключи, всё ещё стараясь не смотреть в сторону парня.

— А ты что?

— Клим просил вычислить того, кто обратил Всадника.

— Я не оставлю тебя с ним наедине.

— Ну, во-первых, не наедине. Мы в Совет поедем, поверь, там он так себя вести не сможет. А во-вторых, он правду сказал, он не садист, а приказать мне не чувствовать боль не может. Он меня не тронет, не переживай.

— Ди…

— Уезжай, — отрезала она, отходя от него в сторону и надеясь, что разочарование от происходящего не слишком очевидно написано на её лице.

Поездка в совет оказалась на удивление необременительной. Вампиры сделали большую часть работы сами, и к тому времени, как её туда привезли, осталось лишь прочитать воспоминания трёх подозреваемых. Виновник — невысокий вампир лет тридцати на вид, пытался всё отрицать даже после того, как она подтвердила, что это он обратил Всадника. Сразу после этого её попросили удалиться — кое-что по-прежнему оставалось неизменным, людям здесь не доверяли и общения с ними сторонились.

Клим вызвался её подвезти, и Ди напряжённо смотрела в его спину, пока топала по коридору к выходу из здания. Соврать Рему о том, что она чувствует себя в безопасности было просто, а вот поверить в это самой — гораздо сложнее.

Вампир молчал, утонув в своих мыслях, и её это полностью устраивало. Ди искренне надеялась, что он отвлечётся на происходящие сейчас события и забудет о желании с ней поиграть.

— Дядя Клим! — послышался тоненький детский голосок, и он вздрогнул, поворачивая голову в сторону одной из комнат. Из приоткрытой двери на него смотрела маленькая девочка, красивая, словно фарфоровая куколка. Выглядела она как пятилетний ребёнок, но эта невероятная осмысленность взгляда… длинные каштановые волосы завиты в крупные локоны, изящное кружевное платьице, ожерелье с огромным красным камнем на шее и да, клыки.