Тьма ваших душ
Шрифт:
— Я им не являюсь, иначе бы оставил тебя там, — Агнар всё ещё пребывал в задумчивости. То, что этот юнец стремится к навам — вполне понятно, они для него сейчас как магнит… Но он ещё слишком юн для обычного деструктора, да и ум у него, похоже, ещё не скис. А ещё он напомнил Агнару о давней ошибке, которую он совершил, ещё даже не став техномагом. — Радина, скорее всего, уже покормила собою Баотаса. Если желаешь, я продолжу твоё обучение — в отрыве от идеологии уничтожения всего подряд. Но знай, что мои порядки будут не менее строги, чем у твоей предыдущей наставницы.
— У деструкторов нет порядков, — медленно встал зелёный, расправляя перепонки,
— Вот они и умерли в беспорядке. А тебе надо сначала выучиться и стать вменяемым. Если хочешь подыхать — лети назад, но если я тебя заинтересовал — отправимся вместе дорабатывать изобретение Пенеаша.
В голубовато-зелёных глазах Алгамира затеплилась слабая искорка интереса. Агнар явно смог его заинтересовать, но стремление к навам звало его назад.
— Но я… Я же… — он тряхнул головой. — Я хочу улететь с тобой, но и хочу вернуться! Я должен быть там!
— Ты будешь со мной, — твёрдо произнёс Агнар. — Летим же!
Юнец наконец-то согласно кивнул и сам отвернулся от храма. Первую битву за его сознание Агнар выиграл — а что будет дальше? Взлетая в небо, синешёрстный подумал о том, что ему предстоит ещё не раз отвращать Алгамира от стези деструктора. И кажется, он знает, как ему поступать…
Глава третья. Сар своего корабля
Храм Ночи
Арма всё меньше понимала Намиру, несмотря на то, что в них обеих пребывала Тьма. Соуправитель Храма вернулась с Лесного Урока с потерями — и не только среди учеников. Варлад тоже отсутствовал, пусть Намира и утверждала, что с ним всё в порядке.
Мотивы Тьмы загадочны… но кто запретит Арме как Воплощению заниматься самокопанием?
— Мне пришлось потратить три души на воскрешение одной, загубленной тобою, — высказала недовольно Арма подступившей к ней черношёрстой сестре по Тьме. — Твои методы недёшевы, но я не уверена, что они оправдывают свою цену.
— Я это ты, и ты это я. Мои методы — твои методы. Мы обе — Тьма, — вскинула Намира нос. — Вместо того, чтобы спорить сама с собой, подумай лучше о наших врагах.
Арма ничего не ответила, молча отворачиваясь от другого Воплощения и подходя к одной из вернувшихся учениц. Артара выглядела подавленной и нервной. Казалось, что она вот-вот заплачет, и только страх, скованность и ненависть мешали ей сделать это.
— Как видишь, Воплощения не безошибочны, — грустно вторила Арма её мыслям, чтобы проще было войти с нею в контакт.
— Всё ради Тьмы, — вздохнула самочка. Она с удовольствием прижалась бы сейчас к Арме, что та изредка ей позволяла, но не на глазах же всех! И Намиры… — Они погибли не напрасно. А те деструкторы… Ненавижу…
Арма кивнула драконочке на свою башню и отлетела на её балкон. К счастью, фиолетовая верно поняла жест черногривой с алой прядью. Подрагивая, сдерживая оскал и всхлипы, Артара приземлилась на балкон Армы следом за нею и прошла к ней в её комнату. Там она с удивлением, на несколько мгновений перебившим горе, увидела свою лежанку из комнаты Варлада.
— Теперь скажи мне, кого именно ты ненавидишь, — уселась Арма на собственное ложе, всматриваясь в драконочку серьёзно, но с заботой.
Артара устало опустилась на кушетку и положила хвост себе на колени.
— Я подвела вас, госпожа, — она произнесла горестно вместо ответа, — и подвела саму Тьму.
— Ты
— Намира… — Артара замялась, подыскивая слова. То, что известно Воплощению, известно и Тьме. А через неё — и другим Воплощениям. — Она мне кажется очень своеобразной. Даже куда больше, чем вы оба… Служение в этом Храме — высокая честь для любого дракона. Мы приобщаемся к матери-Тьме, но если ты выступаешь для нас действительно матерью, то Намира… Она больше похожа на самку, воспитывающую чужого и ненужного ей драконёнка, мечтая, чтобы он обеспечивал её беззаботную старость.
— Зато она готова лизать своего самца. Варлад — напоминание о молодости её тела, вот она и не может его оставить, — Арма прилегла в гнездо, чтобы не смотреть на смущённую послушницу, у которой почти свесились уши от стыда. — Грустно, что ради него она была готова таскаться в другой мир, а мимо собственными лапами загубленного Сертела пролетела, как над мусором. Артара, говори, что думаешь. Я не собираюсь тебя искушать и могу повторить все свои слова лично Намире. Проблема в том, что она и так знает моё мнение о ней, но списывает его на остатки личности Армы так же, как я считаю неверные приоритеты Намиры её собственным эгоизмом. Вот и скажи, в чём отличие Воплощений от кобников?
— Воплощения — это единство, а кобники — разрозненные и неуправляемые, — Артара постучала когтями по лежанке. — В этом есть свои плюсы и свои минусы. Стремление служить Тьме ограничивает кругозор, не позволяя многим достигнуть того, чего добиваются кобники — лишь самые сильные могут обрести определённые возможности, вот только умирать за это и убивать других глупо.
— Я помню времена, когда Тьме никто не служил, — приподняла Арма голову, отвернувшись к балкону, — с Тьмою просто были. Или же просто были ею. Ещё при Аменемхате Тьма советовала, а не предписывала. Изменения начались, когда Герусет ожесточилась после его гибели, и жречество, чтобы выжить и не потерять влияние, начало точно так же искать власти.
— Ты говорила о кобниках, — напомнила Артара. — Зорат — кобник, не служит Тьме, и у него огромная власть и огромные возможности. Почему он стал таким? Ты наверняка знаешь, каким образом он вдруг стал ближайшим соратником Инанны, и почему про его способности ходит так много слухов? Кем он был?
— Если бы я не бросила Зората, он бы тоже ныне являлся Воплощением. Но по воле Тьмы он полетел дальше. Воплощение — не финал эволюции личности. Как ты знаешь, для того, чтобы соединиться со своей сутью, ты должна последовательно отказаться от всего наносного в себе, от предубеждений о мире до собственных инстинктов, заставляющих действовать как автомату, не по твоей истинной воле. Когда в тебе остаётся лишь высшее начало — Тьма — ты становишься Воплощением. Но те, кто продолжают развиваться дальше, отказываются даже от Тьмы. И остаётся лишь та пустота, что и есть они сами. В отличии от Намиры, я не обманываю себя. Мне ещё есть, от чего отказываться. Но, чувствую, до этого момента не далеко — только поэтому я разговариваю с тобой так откровенно. Кто-то — и ты подходишь для этого — должен будет об этом помнить, когда я стану собой, как Зорат.