Тьма века сего
Шрифт:
— Вот это Юпитер, — указав на крайнюю статую с двухконечным бронзовым дротиком в руке, уверенно сказал Мартин. — Это, я так полагаю, подразумевалась молния. Дальше… Вон тот…
— Вулкан? — предположил Грегор. — Безбородый, но он держит в ладонях огонь, и я не знаю, кто бы еще это мог быть.
— Сатурн, — продолжил Курт, указав на фигуру с серпом, похожим на маленькую косу.
— А эта? — Грегор медленно подошел ближе к женщине, держащей в ладони веревку с навязанными на ней узлами — по всей длине, через равные промежутки. — Что-то и в голову ничего не идет…
— Веревка… — задумчиво произнес фон Вегерхоф, тоже подойдя и оглядывая
— Измеряет, уточняет… «мера всех вещей»… — продолжил Мартин и, щелкнув пальцами, кивнул: — Минерва!
— Похоже на то, — согласился стриг, кивнув на последние неопознанные статуи. — А те двое?
— Из нас всех здесь ты самый начитанный историк, — усмехнулся Курт, прошагав к статуям ближе и оглядел их — молодого мужчину с обвившими вытянутую руку двумя змеями и убором из волчьей головы и старика без какого-либо атрибута, со слепыми бронзовыми глазами без радужки. — Мои познания в этой сфере болтаются где-то около напольной плитки.
— Со змеями — Меркурий, — сказал Грегор неуверенно и обернулся к стригу. — Слепец…
— Плутон, — предположил тот. — И disons que [132] , в своем саду я бы такую красоту не поставил.
— Как работает эта штука?!
На заметно раздраженный голос Харта все обернулись разом, так же не сговариваясь бросили последний взгляд на статуи и вернулись к тумбе. Бауэр сосредоточенно ощупывал рычажки и кольца, пытаясь что-то сдвинуть и повернуть, однако детали сидели как влитые.
132
Скажем так (фр.).
— Ты уверен, что одним движением не отправишь всех нас куда-нибудь на макушку Древа? — спросил Мартин с сомнением, и тот зло отозвался:
— Оно не двигается! А должно. Видите, эти кольца не цельнокованые, внутри них нечто вроде полозьев, и закрепленные в них кристаллы могут менять свое положение. Сами кольца явно тоже должны быть подвижны, но я не могу их даже пошевелить, не могу нажать или повернуть ни одного рычага…
— Стало быть, механизм не активен? — уточнил Курт, подойдя. — Однако Урсула…
— Урсула пользовалась камнем, насколько могла, — нетерпеливо оборвал Харт; прикрыл глаза, переведя дыхание, и уже спокойней пояснил: — Камень — активен. Я его чувствую. Его чувствовал Грегор, когда вел нас сюда. Я мог бы соединиться с ним, мог бы… С ним отчасти можно работать именно как с магистериумом, и Урсула это явно делала в меру своих сил.
— Она смогла извлечь кристалл из этой штуки? — уточнил Курт, ткнув в пустующее гнездо на одном из колец, и бауэр качнул головой:
— Нет, отсюда камень выпал, судя по всему, когда случилась схватка рядом с ним. Посмотрите, — он наклонился, поднял с мощеного пола темный осколок и продемонстрировал его на раскрытой ладони. — Это мертвый магистериум. От него никакого проку, разве что сохранить как безделушку в коллекции, но и это ненадолго. Видите черную пыль рядом на полу? В нее он и превратится вскоре.
— Стало быть, вот эти потемневшие кристаллы означают, что центральный камень тоже пострадал?
— Не просто пострадал, он умирает.
— Id est… если просто оставить все как есть, он разрушится сам, и Предел вскоре исчезнет?
— Думаю, лет
— И если б не Урсула, — продолжил Мартин, — мы могли бы сейчас развернуться и уйти, запросили бы еще людей в оцепление, пресекли весь этот балаган с паломничествами, а через пяток лет все само собою прекратилось бы. Но она уже добралась до магистериума, уже получила один фрагмент и передала неизвестно кому другой…
— Вот здесь, — сказал Грегор уверенно, указав на явственно видимый скол. — Но как? Магистериум так просто не отпилишь и не отломишь… Видимо, у нее и того человека в руках отмирающие части, и в них еще достаточно силы, чтобы хоть как-то использовать, и их можно отделить… Или это были фрагменты, которые откололись во время схватки, но не умерли и еще сохранились в активном состоянии…
— И если где-то есть нечто опасное, — договорил Мартин, — можно быть уверенным, до него рано или поздно кто-нибудь доберется. Невзирая ни на какие патрули и угрозы.
— Не могу поспорить, — кивнул Курт. — И каков план?
— Камень активен, — повторил бауэр, — неактивна именно вот эта машина. Но она должна как-то запускаться…
— Я, возможно, задам глупый вопрос, — с расстановкой произнес Мартин, — но зачем нам ее запускать? Кто-то здесь имеет в планах пункт «посетить соседний мир»?
— Самоуничтожение, — ответил Харт, снова начав ощупывать механизм. — Помните дневник? «Мне думается, что следует свести настройки и дать камню умереть вместе со мною, поводырем и этим опустелым обиталищем. Время от времени я подхожу к нему, и уже руки тянутся к ключам»… и так далее. «Ключи» — речь явно обо всех этих рычагах, сферах и прочих деталях, и создатели этой машины заложили в нее возможность… не знаю… взрыва или какого-то иного способа уничтожения, причем уничтожения вместе со всем этим домом. Бог знает, зачем и почему; возможно, их противники посягали на это убежище и хотели завладеть им, или это не запланированное свойство механизма, а просто есть такие настройки, о которых известно, что их нельзя использовать, примерно как нельзя брать меч за лезвие, нельзя выбрасывать угли из очага на пол… Неважно. Важно, что эти проклятые детали должны двигаться!
— И когда ты намеревался сообщить нам, что мы в любой момент можем взлететь на воздух? — с искренним интересом осведомился Курт, и бауэр замер, непонимающе уставившись на него. — Уничтожение, — пояснил он терпеливо. — Пока мы любовались статуями, ты пытался «свести настройки» и запустить уничтожение дома, в котором мы находимся. А если б у тебя получилось?
— Об этом я не подумал… — растерянно пробормотал Харт и распрямился, беспомощно глядя на тумбу. — Я не знаю, что делать…
— Давайте подумаем, — мягко призвал стриг. — На покрытые какими-то отложениями или сломанные эти детали не похожи, стало быть, двигаться они должны. Но не двигаются. Значит, что-то им мешает.
— Главный ключ, — сказал Курт, подумав, и пояснил, когда все обернулись к нему: — Или главный рычаг. Что-то, что блокирует движение всех этих шестеренок и колец и не позволяет поворачивать, назовем их так, малые ключи. И если я правильно представляю себе извращенный ход мыслей древних любителей всякой мудрости — находиться такой рычаг должен не на этой тумбе, а где-то в другом месте, на стене, в земле, в одной из этих статуй… Где-то в таком месте, о котором мы бы не подумали.
— О статуях ты подумал, — заметил Мартин, и он кивнул: