Тьма. Часть первая. Кикимора
Шрифт:
Электробус тронулся. Даня, как мальчишки, вглядывался через окошко, в каждое здание и живые насаждения. Любуясь проплывающими мимо магазинчиками, кафешками и пекарнями.
– А вот и моя пекарня, показав пальцем, сказал Кузя.
– Целый день простоя, сегодня. Бедные соседи, остались без моей выпечки. Но ни чего не поделать, я закреплен за шахтой, и моя работа не является важной, в момент экстренных ситуаций.
Желудок у Дани заругался, есть хотелось очень, но он не подал вида, продолжая наблюдать, как останавливается электробус, как из него выходят и заходят всё новые домовые, в разного вида балахонах. Каждый из них пристально рассматривал
– Скоро наша остановка. В Вече решится твой вопрос.
***
Здание Вече смотрелось, огромной, монастырского типа постройкой, собранной из белого, с золотыми разводами, мрамором. Перед зданием, красовался зеленый парк с фонтами, наполнявшими его лавочками и стоящими рядом с каждой, карликовыми яблонями или вишнями. Домовые в балахонах разных раскрасок, разнообразных полосках, рунах, и росписях, оживлённо перемещались по всем, окружающим взор, окрестностям.
Выйдя из электробуса, они направились прямиком в здание, минуя парк стороной. И открыв резную деревянную дверь, вошли внутрь.
К справочному окну для записи, стояла длинная очередь. У всех посетителей, был свой вопрос или просьба. Завидев Даню, очередь расступилась, каждый пытался просверлить нового диггера взглядом.
– Нам нужна встреча с советом, снова заблудший человек. Обратился Кузя в открытое окно справочного отдела.
В справочной послышались гудки.
– Товарищи к Вам новый Диггер. Сообщила в трубку, молодая особа с яркой раскраской волос.
– Проходите, десятый этаж.
– Пошли, нам в грузовой лифт.
По дороге к подъёмнику, Даня осматривал белоснежные арки, выложенные по стенам, неимоверной четкости картины, висящие в середине каждой из них, с изображёнными там домовыми, в золотых одеяниях. Цветочные горшки с пальмами, находящиеся в начале и конце лестницы. И всех взаимно осматривающих его местных.
Грузовой лифт, открывший перед ними двери, был привычного для Богдана размера. Деревянная резная отделка его стен навеивала чувство старины, и только стеклянные кнопки с ярко-зелёной подсветкой, выделяющей нажатый Кузей номер этажа, говорили об обратном.
Помещение совета было не большим. Трех метровые потолки, с наивысшей точкой в середине, четыре пять метров в диаметре. На стене возле витражного окна висел телевизор, с работающей новостной программой. Посередине стоял круглый стол. За ним шла жаркая дискуссия, каждый пытался перебить собеседника, и из-за этого сумбура было ни чего не разобрать.
– Товарищи, обратился к ним Кузя,
– У меня тут пострадавший сверху, хочет, чтоб ему помогли вернуться.
– Какой сверху, Товарищ? Куда вернутся? У нас строгое распоряжение, ни кого не впускать и не выпускать. Так что, как минимум на неделю, ему придется разместиться в деревне. До новых распоряжений. Начал общение, подошедший к ним домовой, ростом, не отличающимся от Кузи. С более округлым телосложением и карими глазами. Одет он был в белый с зелёными полосками балахон
– Как это? Может в качестве исключения? Спросил Даня.
– Езжайте Товарищ, в город. Там пусть Вам и делают исключения, а у нас распоряжение.
– Что случилось то Товарищ, обратился к нему Кузя.
– Идите, не мешайте, как только мы разберемся, обязательно всё сообщим в новостях. Идите, идите.
И снова за круглым столом начался шум и гам.
Около вызванного вновь лифта, Кузя попытался немного поддержать Богдана.
– Не переживай, можешь пожить у меня это время, неделя пролетит быстро.
– А как же второй вариант?
– В город? Ну, хорошо. Оставайся сегодня у меня. Скоро будет притухать освещение. Завтра, я провожу тебя на посадку.
– Ты со мной не сможешь поехать?
– Не переживай, поехать не смогу. Но в городе тебя встретит мой племянник, Прохор, он парень отзывчивый. Как поужинаем, сразу ему сообщу. Пойдем быстрее, вон наш электробус подходит. Выйдя из Вече, заторопился Кузя.
***
Путь до пекарни наполнил себя новыми впечатлениями. Вечер для домовых был особенным. Они основной массой просто вываливались на улицу, в своих лучших балахонах. Прогуливались, по паркам, выходили в кинотеатры и другие доступные им досуговые мероприятия. Город медленно озарялся неоновыми подсветками магазинов и обычных зданий. Включались придорожные фонари, и вмонтированный в бордюры свет тротуаров. В витринах выделялись выставочные образцы товаров.
Даня, осматриваясь, рассуждал. Что, если его не отпустят? Как родные? Достав телефон, он в очередной раз проверил состояние сети. Без изменений. Не позвонить, не написать. Тоска по дому упала на него снежным комом.
– Мы приехали, пошли уже. Одёрнул его Кузя.
Пекарня была отделана в светло-бежевые тона. Два этажа, с витражными окнами. Не большим приусадебным участком, усыпанным грядками с морковью.
На первом этаже расположилась, барная стойка, плавно переходящая в зону заказов и выдачи. Около окон находилось по два столика и четыре маленьких, попарно стоящих стула. Вазы с искусственными цветами придавали этому помещению нотку уюта. В правом углу находился проход с двумя дверями и лестницей на второй этаж. Одна из дверей вела в миниатюрный туалет, другая в саму пекарню.
Комната второго этажа, которую выделил Кузя, была очень скромной. Два на два метра, во все стороны измерений. Диванчик, стоящий у стены, пришлось перенести, что бы Даня мог расположиться на полу по удобнее.
Пока Богдан размещался. Хозяин дома отправился разогревать ужин.
– Заходи в пекарню! Крикнул он ему
– У меня почти всё готово.
За разделочным столом в производственной части, гость расположился на полу. На столе находилась маленькая тарелка с супом для Кузи и большая тарелка для него. По виду было понятно, что использовали её в качестве большой общей салатницы. Между тарелками стоял поднос под завязку заложенный выпечкой. Самая большая ложка в руке Богдана, казалась сродни чайной.
За ужином, отвлекаясь от трапезы, Кузя продолжил посвящение Дани в историю.
– Наша деревня называется Мирная, а город, рядом с которым мы находимся, называется Светлым. Каждый горожанин гордится им, считая самым светлым из всех на планете. Деревня, носит своё название, из-за проезда по ней первых, готовых к мирным переговорам царей, народов с поверхности. Вторая версия её названия уходит корнями к ее создателю, первому копщику, товарищу Мирону. Но эту версию местные жители не поддерживают, из-за ее банальности. Между городом и деревней, около шестидесяти километров проложенной магистрали для электропоездов. Наша деревня насчитывает уже более четырех тысяч лет, а город и во все около семи. Балахоны, как ты уже заметил, для нас не просто одеяние для праздников или в простые дни. Балахоны, это традиция предков. Так они пытались отдать дань уважение нашей общей Праматери. Нашу дань не сравнить с вашей верой. Мы принимаем это как должное. Церквей и молитв у нас не практикуется.