Тьма. Испытание Злом
Шрифт:
Сначала был свет — нестерпимо яркий, ножом резанувший по глазам, потом удар всем телом — и Тьма поглотила его. Тьма клубилась вокруг, что-то шептала и пела, куда-то манила и влекла силой, жуткие и прекрасные лики выплывали из черноты, это их устами вещала она. Потом пошли страшные картины: разоренные города, до единого жителя выеденные, и бледные твари на их руинах, жрущие друг друга, потому что другой еды не осталось. Прозрачные твари с длинными языками, выискивающие людей по их последним убежищам. И над всем этим безобразием — Тьма. Душная, знойная. Почему
Хорошо, что все быстро кончилось. Оказалось, Тьмы нет, а есть библиотека Тииллов, и он в ней лежит у стены, на спине. И спине этой больно, потому что треснулся, когда падал. И стоит над ним на коленях бледный как шторб Кальпурций Тиилл, с таким горестным видом, будто дорогого покойника оплакивает. Казалось, еще миг, и он причитать начнет, как плакальщица на похоронах, типа ой да на кого ж ты нас покинул.
— Кхе-кхе, — вежливо сказал Йорген, не найдя лучшего способа сообщить несчастному, что скорбь его несколько преждевременна.
…Кальпурций даже не сразу понял, что дорогой друг очнулся. Ему-то казалось, мертв, мертв безнадежно! Очень уж страшно летел — через весь зал, будто отброшенный огромной невидимой рукой. И очень уж страшно потом лежал, после того как врезался спиной в полки с рукописями озифских монахов. Видно, любили окаянные монахи бумагу марать, такие тома наваяли — одного-единственного достаточно для печального исхода, если по голове попадет! А на Йоргена свалился сразу десяток — разве может человек после такого выжить?
Но он — надо же — выжил! Сел кое-как, расстроенно потер разбитый лоб и пожаловался:
— Больно ведь! — Потом, подумав минуту, спросил с обидой: — Не знаешь, за что она со мной так сурово обошлась?
Этого Кальпурций, понятно, не знал. Он сотни раз сам брал книгу в руки и другим давал. Она неизменно вела себя смирно, холодным огнем не плевалась, телами не швырялась. И страшные образы тоже не показывала.
— Может, она только вам, силонийцам, предназначена? А иноземных читателей не любит? — предположил Йорген, переодеваясь в свежие одежды, доставленные расторопным невольником. Старые оказались перепачканы кровью из рассеченного лба, а разгуливать в таком неопрятном виде по дворцу Тииллов было не принято. — Знаешь, я ее больше трогать не стану. Ты лучше сам. Переворачивай страницы, а я буду со стороны смотреть.
— Нет уж! — яростно отказался Кальпурций, он кое-как справился с лязгающими зубами, но никак не мог унять дрожь в руках. — С меня на сегодня достаточно библиографических изысканий! Завтра, завтра, и не спорь! Я должен прийти в себя. И ты тем более! Идем отсюда, пока ты еще на ногах стоишь. А то как бы выносить не пришлось.
Он знал, как это бывает. Сначала сильная боль вроде бы даже прибавляет сил, но потом они уходят совершенно, оставляя человека в беспамятстве. И Йорген знал, сразу понял, о чем речь.
— Ну что ты! Не настолько я пострадал!
Но друг решительно взял его за рукав и выдворил за
Никому не рассказав о происшествии — зачем напрасно беспокоить людей? — они вернулись в библиотеку назавтра. Там все было по-старому, даже озифские летописи еще лежали кучкой на полу — накануне Кальпурций нарочно, будто чувствовал, не стал звать рабов, чтобы убрали, и ключ от зала всю ночь держал при себе из опасения, вдруг войдет кто-нибудь, тронет книгу ненароком, и его тоже ударит.
На своем месте стоял пюпитр, кованый, витой…
Вот только книги на нем не было!
Некоторое время они стояли молча и собственным глазам не верили. Особенно Кальпурций (Йорген еще надеялся, что в доме имеется второй ключ от библиотечного зала).
— И где она? — он первым нарушил молчание.
— Ты меня спрашиваешь?! — удивился ланцтрегер.
— Это риторический вопрос, — пояснил молодой Тиилл и добавил на случай, если после вчерашнего удара Йорген вдруг ослабел умом и сам не заметил очевидного: — Она пропала!
— Может, кто-то взял почитать? — Это предположение, с точки зрения Йоргена, было самым логичным. — Открыл дверь запасным ключом…
— Нет никакого запасного ключа… По крайней мере раньше не было.
— Вот именно! Пока ты странствовал, мог появиться.
Тогда Кальпурций достал с полки невзрачную книжицу в простом переплете и полистал.
— Нет! Никто ее из зала не выносил, иначе осталась бы запись. Таков порядок, и отец очень строго следит за его соблюдением. Никто из домашних не осмелился бы нарушить. И вообще, для легкого чтения такие вещи непригодны.
— А выкинуть не могли?
На этот вопрос Кальпурций даже отвечать не стал, Йорген и сам понял, что сморозил святотатственную глупость.
— Украсть?
— Разве что посредством колдовства. Обычным ворам в дом проникнуть не дано! — Это было сказано очень веско.
Откуда у друга Тиилла такая уверенность, ланцтрегер выяснять не стал, не до того ему было. Нехорошая мысль пришла в голову ночью, он долго гнал ее, приписывал влиянию темноты, собственному нездоровому состоянию, и она вроде бы ушла под утро, стала казаться глупой и надуманной. Но таинственное исчезновение книги вернуло к жизни ночные страхи, и он больше не мог молчать, ему обязательно нужно было своими опасениями поделиться.
— …тогда знаешь что… — Ему было неловко говорить. — Я подумал… вдруг она…
— Ну же, не тяни! — Такой вид был у Йоргена, что Кальпурцию вдруг сделалось жутко.
— Вдруг она была ЧЕРНОЙ?! — выпалил на одном дыхании ланцтрегер.
Кальпурций смотрел непонимающе.
— Ты сам посуди, — принялся развивать мысль Йорген. — Уж слишком гладко все складывается! На тебя падает книга — якобы случайно. Раскрывается на нужной странице — сама! Ты отправляешься на восток — попадаешь на север. Я тебя покупаю — хотя заметь, в жизни не имел намерения обзаводиться рабом. В итоге мы вдвоем принимаем решение истребить Тьму. Нас будто нарочно свела некая тайная сила…