Тьма. Рассвет Тьмы
Шрифт:
— Я очень благодарен вам, мой друг, что вы поддержали меня и потрафили распухшему самолюбию Хин Ер Фаха, — поблагодарил Трэрга Румака, вернувшись от тхи-хана, что с важным видом двигался впереди каравана в плотном кольце телохранителей, возглавляя всю процессию.
— Ради важного дела не жаль подобной мелочи, — улыбнулся шаман, — к тому же тщеславие змеиных языков давно уже стало притчей. Это было не сложно.
Сударь Румака тихонько прыснул.
— «Острота ума и деловая хватка мудрейшего Хин Ер Фаха известна далеко за границей песков!» — повторил он, подавляя смех. — Мне стоило больших трудов, милорд, сохранить спокойствие после этой вашей фразы! — Он снова тихонько засмеялся: — Вы сразили нашего к’Зирдского коллегу наповал! Надо будет запомнить, пригодится на будущее! — Румака глубоко вздохнул, успокаиваясь.
— Не расскажете ли, кто это вообще такой? — поинтересовался Трэрг.
— Охотно, друг мой, охотно! — откликнулся Румака. — Мы знакомы с Хин
— Я слышал, что змеиные языки, скопившиеся недалеко от речного побережья, насчитывали почти три сотни тысяч сабель и серьезно опустошали своими набегами восточные области Ругодара, — задумчиво произнес Трэрг, вспоминая сказания старейшин о подвигах великих воинов.
— Вполне возможно, — согласился Румака, — даже учитывая склонность Орков к некоторому преувеличению. В той войне у песочников были воистину несметные полчища. — Он покивал головой. — Так вот. Нам с Диласеном было едва по двадцать лет, и мы только начинали свою торговую карьеру, помогая родителям. Помню, это был первый год после окончания великой войны и мой второй или третий караван в Чхон Чхун Кин. Пустыня тогда была не опаснее большой дороги, и я, имея отряд охраны в сотню воинов и наняв двоих-троих Красных магов, мог путешествовать через пески совершенно спокойно. В ближайшем к Чхон Чхун Кину оазисе я и встретил Хин Ер Фаха. Он был совсем подростком, нищим и почти голым, и долго упрашивал сотника охраны позволить ему за три медные монеты натереть доспехи всем его людям. Мне стало жаль ребенка, и я позволил ему дойти с караваном до Чхон Чхун Кина. По пути он выполнял различную черную работу. Помню, в городе мне всегда было весьма сложно вести торговлю с купцами песочников. Видя мой юный возраст и неопытность, они норовили надуть меня всеми известными способами, заламывая цены и подсовывая некачественный товар. И тогда мне в голову пришла оригинальная идея. Я предложил Хин Ер Фаху стать моим торговым партнером. Он должен был выяснять, какой товар наиболее интересен на рынке пустыни в то или иное время, собирать информацию о ценах, предложениях и тому подобное. После чего ему следовало являться в условленное место у границы Нимии, где я встречал его и, согласно полученным данным, формировал караван. Сам Хин Ер Фах имел долю с торговой прибыли. Задумка себя оправдала, и вскоре мои дела пошли вверх. А вместе с моими вверх пошли и дела Хин Ер Фаха. Он разбогател, приобрел влияние и в местных торговых кругах прослыл знающим торговцем. Через несколько лет он сделал верную ставку — стал работать на молодого и почти не известного хана Кил Им Паха, который впоследствии объединил под собой значительную часть пустыни и теперь является самой крупной политической фигурой в Ратхаш. Теперь наш Хин Ер Фах богат, знаменит и даже заработал титул тхи-хана, то есть младшего хана.
— Удивительно, что, взлетев так высоко по меркам к’Зирдов, он еще помнит о вас, — Трэрг шевельнул бровями, — а не пытается избавиться, как от неприятного напоминания о былой нищете.
— О, друг мой, вы просто не знаете Хин Ер Фаха! — улыбнулся Румака. — Он с удовольствием воткнул бы мне нож в спину или перерезал горло, пока я сплю! Подлость к’Зирдов, ставшая легендарной еще с Начала Времен, нашла в нашем змееязыком коллеге свое полное воплощение! И лучезарно улыбаться, клянясь в вечной дружбе, и держать при этом за пазухой камень он умеет не хуже, но даже лучше многих своих соплеменников!
— Что же удерживает его от предательства? — поинтересовался Трэрг, — особенно теперь, когда в его распоряжении наверняка имеется не один боевой тумен.
— Все просто: он умен, — ответил торговец, — и понимает, что опасаться ему надобно в первую очередь своих, а не чужих. Несмотря на сверх всякой меры раздувшееся тщеславие, немалую зависть и ту еще алчность, наш дражайший тхи-хан отлично понимает, что все то положение, которое
— И диковины эти тхи-хан разыскивает через вас, — закончил мысль торговца Трэрг.
— Совершенно верно, — Румака весело кивнул, — ведь пустыня бедна, и все, что змеиные языки не могут добыть в песках, они получают либо торговлей, либо грабежом и набегами на земли Людей или Орков. Обычно то, что ищет мой дражайший к’Зирдский друг, не является для меня чем-то трудно достижимым. А кроме того, Хин Ер Фах оказался на редкость не сообразителен в торговом деле. За все эти годы он так и не освоил это искусство. Ему можно смело доверить добычу информации о спросе-предложении и ценах конкурентов, но едва наш тхи-хан решит заняться торговлей самостоятельно, не пройдет и двух лет, как он останется ни с чем. И, надо отдать ему должное, он это понимает. Как я уже упоминал, Хин Ер Фах далеко не глуп.
— Потому он привел отряд для защиты каравана, — подытожил Трэрг. — Разграбить нашу колонну и единожды получить все гораздо менее выгодно, чем иметь стабильный доход. Ваш змееязыкий друг умеет смотреть в будущее. — Шаман улыбнулся. — Рано или поздно война начнется и закончится, и значение торговли вновь возрастет.
— Вы абсолютно правы, милорд! — согласился с ним Румака. — К тому же он не остается внакладе: за каждую сотню воинов я плачу ему два золотых, за каждую арендованную лошадь — десять серебряных монет. И все это не считая той доли, что причитается ему от продажи моего товара, плюс серьезные скидки, что получит он сам.
— Сиятельный тхи-хан решил побаловать себя деликатесами? — Шаман иронично усмехнулся. — Или, если я правильно понял его природу, это будут дары своему покровителю?
— В самую точку! — Торговец весело хмыкнул. — Наш дражайший Хин Ер Фах уже изъявил желание приобрести содержимое одной из моих повозок целиком, вместе с фургоном, на который нанесены ледяные тотемы. Видимо, он рассчитывает освежить милость великого хана в эти нелегкие для торговли времена.
— Но, насколько я понимаю, после этой поездки вы более не будете снаряжать караваны? — уточнил Трэрг.
— Какое-то время не буду, — подтвердил Румака, — и думаю, что не будет никто. Теперь торговля возобновится только после войны, не важно, выйдет она за пределы Ратхаш или нет. Мы с Диласеном подумываем перебраться на побережье и поработать с вакрийскими купцами, пока все так или иначе не разрешится.
— И, даже несмотря на это, ваш бесценный змееязыкий партнер не решился на предательство, — отметил шаман, — чем же он руководствуется, по вашему мнению?
— Ну… — торговец пожал плечами, — заглянуть в его голову не в моих силах, но, полагаю, немалую роль играет то, что лучезарный тхи-хан хорошо помнит обстоятельства, при которых произошло наше знакомство. Ведь тогда воинство к’Зирдов тоже было неисчислимо и также считалось непобедимым. А чем все закончилось? — Он замолчал и, печально поморщившись, добавил: — К сожалению, сейчас настали другие времена. Мир Людей разобщен, и одним Великим Богам известно, к чему приведет нас расползающаяся по человеческим умам тьма!
— Но Хин Ер Фах все же допускает возможность поражения орд хана Кил Им Паха? — спросил шаман.
— К’Зирды народ трусливый, — пожал плечами Румака, — думается мне, каждый из них в глубине души допускает такую возможность. Недаром перед серьезными битвами колдуньи песочников опаивают своих воинов отваром из колючек коры суховея. Это зелье дурманит их разум, вводя в исступленье, иначе храбрецы дадут деру с поля боя при первых же признаках серьезной опасности.
К вечеру караван достиг границы песков и вступил во владения бескрайней Ратхаш. Несмотря на расстилающееся повсюду безбрежное море раскаленных песков, дышать стало значительно легче, душная пустошь осталась позади. С приближением ночи нестерпимый зной начал спадать, и пустыня вновь наполнилась к’Зирдскими отрядами. Несколько раз движущиеся на изрядном удалении от колонны дозоры возвращались с вестями о приближении каких-то подразделений, и всякий раз караван останавливался. Повозки спешно составлялись в оборонительное кольцо, охрана занимала оборону, а к’Зирдские всадники выстраивались в боевой порядок. В таком положении и дожидались встречи с неизвестными. Когда пришлый отряд оказывался недалеко от зоны досягаемости лучников, тхи-хан высылал к нему гонцов, и некоторое время те сновали туда-сюда. Таким образом военачальники к’Зирдов вели переговоры. Командиры песочников не доверяли друг другу и не желали встречаться лицом к лицу, подозревая собеседника в вероломстве и во всем ожидая ловушки. Достигнув взаимопонимания, чужие отряды уходили, а караван разворачивался в походную колонну и двигался дальше.