Тьма
Шрифт:
В первом туре мне достался хорошо известный в рыцарских кругах, но особой опасности не представлявший граф Рошфор. Нам предстояло биться третьими, а первыми на ристалище выехали организатор турнира граф Шварцгорн и никому не известный рыцарь, заявленный в протоколе как «Рыцарь, лишенный наследства». По поводу этого несколько странного псевдонима на трибунах разразилось веселье. Со всех сторон слышались насмешливые возгласы: «Эй, проверьте, не баба ли этот рыцарь!» или «Кастратов с поля!» и даже «Шварцгорн, оторви ему яйца!»
Граф Шварцгорн выехал на поле на вороном жеребце и в черных доспехах, а «Лишенный наследства»
«Чего он мне толкует? – раздраженно подумал Иван. – Шварцгорн… «Лишенный наследства»… Сон ему такой, видите ли, снился. Начитался Вальтера Скотта!» Он прекратил записывать измышления Шурика и задумался. А не теряет ли он время на этого странного человека? Что ему плетет Шурик? Ничего конкретного. Психбольница, гипноз, сны… А если он обыкновенный больной, сбежавший из психиатрической лечебницы? Речи его очень похожи на бред. И ничего мессианского в нем нет. А как же тогда рассматривать события в Верхнеоральске? Да никак! Ничего толком даже не стыкуется. Но предсказания Нострадамуса? Да они весьма туманны. Так ведь и год указан? Ну и что. Там же не написано, что явление мессии произойдет именно в этом городишке. Когда Нострадамус сочинял свои «Центурии», Верхнеоральска и в помине не было! А чудеса? Явление мессии сопровождается чудесами… Но о каких конкретно чудесах идет речь? Шурик якобы оживил Картошкина. А так ли это? Потом в церкви… Поп, отец Владимир, поднимался в воздух… – Иван пожал плечами. – Сомнительно. Мальчонка этот с кладбища явился… Опять же: был ли он мертв во время похорон?»
Шурик тем временем продолжал повествовать о своем сне. Он так увлекся, что, несмотря на боль в спине, вскочил со скамейки и принялся энергично жестикулировать, видимо, изображая схватку двух рыцарей.
– Тут Шварцгорн как треснет «Лишенного наследства» мечом, а тот подставил щит!.. – срывались с его губ горячечные слова.
– Ты успокойся, – осторожно проговорил Иван, – и садись, пожалуйста.
Джинсовый сделал паузу, словно приходя в себя.
– Ну как, нравится мой рассказ? – с интересом спросил он.
– Еще бы! – делано восхитился Иван.
– То-то! А дальше еще интереснее будет.
– Но ведь это только сон.
– И что же?! Сновидения – предвестники будущего. Так еще Юнг говорил.
– Какой еще Юнг.
– Карл Густав. Какой же еще! Неужели не знаешь? Ты о его теории архетипов представление имеешь?
– Весьма поверхностное.
– Пускай поверхностное. Но все равно слышал, что в человеческой психике существует область коллективного бессознательного, которое – есть опыт прежних поколений, зафиксированный в мозгу в виде архетипов, то есть прообразов. Архетипы нельзя искусственно вызвать и воспринять. Они лишь бессознательно проецируются на личность в ходе ее жизнедеятельности. Например, при творчестве. А сон и есть проекция архетипов на личность.
– И что из этого вытекает?
– А вытекает следующее. Правильно прочитанная суть сна – есть установка к дальнейшему действию.
«Экий мудрец, – подумал Иван. – О Юнге и архетипах рассуждает, а кто он и откуда родом, вспомнить не может».
– И как же растолковать твой сон? –
– Я тебе его не рассказал до конца, – отозвался Шурик.
– Ну, так валяй дальше.
– Надоело, – вяло сказал Шурик. Весь его энергетический запал куда-то исчез. Он вновь опустился на скамью, словно устал от собственных речей. Да, возможно, так оно и было на самом деле.
– Ты меня даже не слушал. Ведь так?
Иван смутился.
– Вообще-то слушал, но не до конца. Потом, знаешь ли, задумался, отвлекся…
– Меня током пытали, – ни с того ни с сего сообщил Шурик.
– Как это, током? – не понял Иван.
– А так. Два электрода к вискам прикладывают и шарахают вольт этак двести.
– Неужели двести?!
– Ну, может, сто… Не знаю точно. Только очень, знаешь ли, неприятно.
– А с какой стати?
– С такой… С гипнозом у них ничего не получилось, они электричество давай пробовать. Исследователи! Память мою, видишь ли, хотели пробудить. Не верили они, что память могла вовсе исчезнуть, а могла и совсем отсутствовать.
– Как это?
– Скажем: меня создали искусственно.
– Искусственно?! Кто же мог проделать подобное?
– Бог его знает. Это я предположения строю. Ну, допустим… Вложили самые необходимые знания, а про такую чепуху, как идентификация личности, забыли. Да и действительно, зачем она? Как ни обзови человека, в какую нацию его ни впиши, все равно, личность остается личностью. Ее особенности от перемены имени не меняются. Имя – всего-навсего знак, которым метят человека для опознавания. Нет имени – нет человека? Ерунда! Личность-то остается.
– Странные вещи ты говоришь, – заметил Иван. – Неименованная личность… Да подобного и быть не может.
– А вот и может! Я тому пример. Ты, да и я сам не знаем моей настоящей фамилии, однако я существую. Я же говорю: имя – это просто набор звуков, которые можно применить к кому угодно.
– И что из этого вытекает?
– А то, что человек – всего лишь крошечная искорка в океане мрака. Как крошка светящегося планктона в безбрежных водах. Жизнь его – мгновение. Назначение его – быть сожранным какой-нибудь водоплавающей особью. Это просто корм. Как и все живое на земле. Мы все – просто пища.
– Для кого же?
– Для более крупных существ. А тех съедают еще более крупные… Круговорот… Конечно, людьми в первую очередь питаются сами люди. В фигуральном смысле, конечно. Сильный подавляет слабого, богатый – бедного. Идет непрерывная борьба за существование, за кусок послаще, за место потеплее… По сути, свободен только люмпен, отброс общества, поскольку он ни от кого не зависит.
Иван засмеялся:
– Так ли уж и не зависит. Бомж тоже кушать хочет. Значит, и он ждет подачек от более состоятельных сограждан.
– Да, но он свободен.
– Если следовать твоей логике: самая свободная личность – это преступник. Ни у кого не просит, ни от кого не зависит…
– Преступник? – переспросил джинсовый. – Преступник…
В это мгновение пред домом Картошкиных остановился микроавтобус с красными крестами.
– Погоди, погоди, – прервал беседу Шурик, – не по мою ли это душу? – Он присмотрелся. – Ну, точно! Вон, в окошке маячит тот, который меня электричеством пытал. Доктор Дробот. Ну, нет. На этот раз номер не пройдет! Хрен вы меня возьмете.