То, что скрыто
Шрифт:
– Звонила твоя мать. – У Гаса срывается голос, и кажется, будто он старше своих пятидесяти лет.
Чарм не знает, то ли это из-за болезни, то ли из-за того, что звонок матери его расстроил.
Чарм редко разговаривает с матерью. Время от времени они пытаются наладить отношения, но ветречи обычно заканчиваются горькими слезами и взаимными упреками.
– Ей что-то надо? – мрачно спрашивает Чарм.
Они входят в кухню, и Чарм придвигает отчиму стул – ножки шумно царапают по выцветшему линолеуму в синий цветочек. Гас медленно опускается на сиденье. Он нетвердо держится
– Надеюсь, она не заявлялась сюда? – спрашивает Чарм, в страхе широко распахивая глаза. Если мать действительно заезжала сюда, ей достаточно одного взгляда. Она сразу поймет, насколько серьезно Гас болен, и начнет кружить над ним, как гриф-стервятник. Гас небогат, но у него есть дом и машина. Риэнн всегда жалела, что не отсудила у него дом при разводе. Если мать узнает, что Гас обречен, она попытается наложить лапу на собственность бывшего мужа.
Гас качает головой; сейчас голова кажется слишком большой для его тела. За последние несколько месяцев он сильно исхудал.
– Нет, она хотела только поговорить. – Гас достает ватрушку из пакета и откусывает кусочек.
Чарм понимает, что он ест только ради нее: не хочет, чтобы она звонила врачу и жаловалась, что он морит себя голодом. Теперь он всегда съедает лишь по нескольку кусочков.
– Ей, наверное, деньги нужны? – спрашивает Чарм, заранее зная ответ. Мать в своем репертуаре! Годами не объявляется, не шлет даже поздравительных открыток. И вдруг – раз! Звонит бывшему мужу как ни в чем не бывало. Разумеется, Риэнн хватает ума не звонить дочери.
– Нет, нет. – Гас словно оправдывается. – Она просто так, интересовалась, как мы живем.
– А про меня спрашивала? – недоверчиво осведомляется Чарм.
– Да. – Дрожащей рукой Гас медленно подносит ватрушку к губам. Лицо у него бледное. Видимо, утром он брился, но плохо – Чарм видит остатки щетины на шее. – Спрашивала, как у тебя дела, как учеба, какие новости.
– И что ты ей сказал? – почти со страхом спрашивает Чарм. Ей не нравится, когда мать интересуется подробностями ее жизни. Чем меньше она знает, тем лучше.
– Почти ничего, – жалким голосом отвечает Гас, и Чарм понимает: он до сих пор любит ее мать. Да и как ее не любить! Вот только сама Риэнн недостойна любви… Чарм искренне убеждена в том, что мать стоило бы прихлопнуть, как надоедливого комара. После их развода прошло много лет, но Гас все еще на что-то надеется. Он еще не переболел Риэнн, не изжил ее. – Я сказал, что у тебя все хорошо, что весной ты заканчиваешь колледж. Что ты славная девочка. – Лицо Гаса мрачнеет, как будто на него набегает тучка. – Конечно, она спрашивала, нет ли вестей от твоего брата. Я сказал, что несколько лет ничего не знаю о сукином сыне – да и знать не желаю!
– Представляю, как она обрадовалась! – улыбается Чарм.
Гас кладет ватрушку на стол и смотрит на Чарм. В его усталых голубых глазах отражается боль.
– Она сказала, что он звонил и оставил на ее автоответчике странное сообщение.
– Вот как, – с деланым равнодушием произносит Чарм. – Что за сообщение?
– Она не сказала. Она хочет встретиться с тобой и поговорить. Просит тебя перезвонить ей, – хрипло продолжает Гас.
– У тебя усталый вид, – говорит Чарм. – Может, приляжешь?
Гас не спорит, что говорит само за себя. Он медленно отодвигает стул от стола и неуверенно поднимается на ноги.
– Не забудь, вечером обещала зайти Джейн! – напоминает она.
Джейн, приходящая медсестра, которая обслуживает больных на дому, заезжает к ним почти каждый вечер. Чарм договорилась, что Джейн будет приезжать к ним, после того как Гас начал кашлять кровью и все больше пугался. Джейн измеряет ему давление, слушает легкие и попутно проверяет, хорошо ли Чарм за ним ухаживает. Гас всю жизнь был галантным кавалером; даже сейчас, вспомнив о приходе Джейн, он слегка оживает. Заправляет рубашку в брюки, причесывается. Из-за болезни кожа у него приобрела желтоватый оттенок, когда-то сильные руки превратились в прутики, но Гас по-прежнему прирожденный дамский угодник.
– Ах, Джейн! – Гас улыбается. – Моя любимая медсестра!
– Так-так! – восклицает Чарм в притворном негодовании. – Я думала, что твоя любимая медсестра – это я!
– Ты моя любимая будущая медсестра, – оправдывается Гас. – А Джейн – моя любимая дипломированная медсестра!
– Тогда ладно, – отвечает Чарм, идя следом за Гасом – вдруг отчим упадет. Она ходит за ним, как мамаша за беспокойным малышом. – Я только хотела все прояснить до конца. – Она помогает Гасу лечь, ставит на прикроватную тумбочку стакан с водой, проверяет, работает ли кислородный баллон.
– Чарм! – говорит Гас, укрывшись одеялом до подбородка. – Сегодня я поговорил еще кое с кем. – По тому, какой у него серьезный голос, она сразу понимает, что разговор был важным. – Я позвонил в хоспис…
– Гас, – перебивает она, – не надо… – Глаза у нее наполняются слезами. Она еще не готова к такому разговору.
– Я позвонил в хоспис, – решительно повторяет Гас. – Когда время придет, я хочу быть здесь, у нас дома, а не в больнице. Понимаешь?
– Сейчас еще рано… – начинает Чарм, но Гас ее останавливает:
– Чарм, малышка. Если хочешь стать медсестрой, придется научиться выслушивать больных до конца!
– Но ты не мой больной. – Чарм глотает слезы и опускает жалюзи, чтобы комнату не заливало полуденное солнце.
– Когда настанет время, ты сама позвони в хоспис. Номер я оставил рядом с телефоном.
– Хорошо, – соглашается она, больше для того, чтобы успокоить Гаса. Она еще не готова к тому, что Гас скоро умрет. Он – ее единственный родной человек. Он ей нужен.
Лицо Гаса кривится от усталости и боли.