То самое чувство
Шрифт:
– Поздно вернулась вчера?
– Вообще-то сегодня, - улыбаюсь я.
Он посмотрел на меня с укоризной.
– После трех, - дурачиться мне расхотелось, - точное время не помню. В такси слышала по радио, как три пропикало, но это мы еще Виолетку везли.
Папа идет на кухню, где по утрам всегда делает себе - и нам, если хотим - полноценный завтрак, придерживаясь старой мудрости, начинающейся с совета "завтрак съешь сам". Я иду следом, но, дойдя до ванной, скрываюсь в ней. Быстро умываюсь, чищу зубы и, даже не расчесываясь, меняю пижаму на беговое обмундирование.
Увидев через всегда открытую дверь кухни, что я собираюсь на пробежку, папа попросил одеться
– Я в термобелье, пап. И в толстовке, - слова "термуха" и "худи" папа не приемлет.
– Не в пуховике же мне бегать.
– Зимой будешь в пуховике. Или в спортзале, - совершенно нестрогим голосом, но тем не менее безапелляционно предлагает он мне неочевидный выбор.
– Ладно, - не желаю я спорить и, послав ему воздушный поцелуй, шагаю в прихожую натягивать куртку и кроссы.
В лифтовом холле меня ждет заспанная и поэтому нереально узкоглазая Лелька.
– Вот дуры, суббота, а мы ни свет, ни заря тащимся жиры растрясать.
– Какие у тебя жиры?
– фыркаю я, проходя мимо лифтов к лестничному пролету - спуск и подъем тоже часть тренировки.
– Чё, опять пешком?! Даже в субботу?
– возмущается мне в спину соседка.
– Не ленись! А то жирами заплывешь, - бросаю я через плечо и начинаю перепрыгивать через ступеньку, как в детстве.
Когда мне было пятнадцать, один из таких необдуманных спусков закончился для меня растяжением связок голеностопного сустава. Я тогда погналась за подшутившей и пустившейся бежать от меня подружкой, удобной обуви поблизости не оказалось, а наказать шутницу было необходимо, и я, недолго думая, сунула ноги в мамины туфли на неслабом таком каблуке. Размер ноги у мамы небольшой, и я тогда до нее уже доросла - сейчас уже и Алиска нас догнала, и мы все трое можем при необходимости носить обувь друг друга, - но тот факт, что туфли были мне как раз, никак не уберег меня от неловкого падения. Я неслась, сломя голову, а сломала ногу. Ну не сломала, но все равно было очень больно. Уже на первом же лестничном пролете нога подвернулась и хоть обошлось без хруста и перелома, на костылях мне пришлось проковылять довольно долго. Пострадала по глубости, в общем. При этом обидчицу так и не догнала и не наказала. Но сейчас я в правильной обуви и смотрю, куда ставлю ноги, спускаясь хоть и быстро, но осторожно и обдуманно.
Благополучно достигнув первого этажа и миновав все четыре подъездные двери, мы выбегаем на по-ночному темную - до дня зимнего равноденствия остается чуть больше месяца - улицу. Но высокие плоские фонари на столбцах через каждые 50 метров хорошо освещают нашу аллею и бежать комфортно.
– Как вчера сходили?
– спрашивает Лелька, пока мы бежим разминочно, потихоньку набирая ход.
– Нормально, - отвечаю на выдохе.
– Нормально да или нормально нет?
– не удовлетворяется она неопределенным ответом.
– Нормально да, - после паузы нехотя признаюсь я.
– И молчишь?!
– она приближается и легонько бьет меня по плечу тыльной стороной ладони.
– Рассказывай давай. Мы, можно сказать, всем колхозом за тебя болели.
Я не могу не засмеяться. Они действительно живут почти колхозом - кроме двоюродных сестёр Альки и Лельки с одинаковой фамилией Фриш (их папы - братья-близнецы, и они с детства не разлей вода, несмотря на почти трехгодичную разницу в возрасте) в их двушке живут еще трое девчонок. Дочь друзей Лелькиных родителей, тоже из Нового Уренгоя, и две Алькины однокурсницы, но эти хотя бы из областных городов, и на выходные иногда уезжают домой, северянки же живут от каникул до каникул. Квартиру старшей Фриш купил отец, как подарок
– Да че рассказывать?
– морщусь я, но понимаю, что какую-то информацию выдать нужно - иначе она не отстанет.
– Познакомилась с парнем, точнее, он со мной познакомился. Выпили вместе, поболта…
– Ты выпила?
– перебивает меня Лелька, уже заметно запыхавшимся голосом - Ты ж не пьешь.
– Иногда пью, некрепкое, - одну супер алкогольную Мэри я тактично опускаю.
– Короче, поболтали, потанцевали - не с ним, с Виолой, - и разошлись по домам.
– И все?
– моя партнерша по бегу явно недовольна такой развязкой.
– А чего ты ждала? Страстных поцелуев и объятий? Или мне нужно было сразу поехать к нему?
– почему-то злюсь я.
О том, как мы сидели практически в обнимку на том диване, пили из одной бутылки и как плотоядно Дэн смотрел на меня из угла, в котором расположился в танцзоне, я рассказать не могу - и стыдно, и вообще... А поцелуев и объятий, скорее, обжиманий, было вчера достаточно и без нас. Но вспоминать об этом не хотелось.
– Ну не сразу… Блин, но телефонами-то хоть обменялись?
– Он записал мой, - стараясь правильно дышать, цежу я с перерывами.
– И сделал дозвон, но я его не записала.
– Почему? Он тебе не понравился?
– не понимает Леонелла, которая терпеть не может своего полного имени, и посвященные в это непременно пользуются ее слабостью.
Еще как понравился. Я даже о Никите почти забыла - моя цель на вчерашний вечер была достигнута. Сна и покоя мне это новое знакомство не вернуло, скорее, наоборот, вот только объект терзаний и робких мечтаний сменился. Может, временно - пока еще слишком свежи воспоминания о его дерзкой улыбке и чертятах в глазах.
Мыслей, что это как-то неправильно - вчера нравился один, сегодня - другой - у меня не было. Потому что он мне именно нравился, и все на этом. Да, мне определенно хотелось большего, но это было утопичное желание, все равно что хотеть стать олимпийской чемпионкой или родиться мальчиком - со своими желаниями я безнадежно опоздала. Поэтому да, никаких таких мыслей не было. Даже были совершенно противоположные - что моя новая симпатия куда как правильнее и имеет больше шансов на жизнь. Мечтать о Дэне я могла без угрызений совести - он не встречался с моей подругой, и вообще был свободен. Вряд ли такие как он долго остаются свободными, скорее, я удачно попала в промежуток "между" старой девушкой и новой. И вовсе не факт, что этой новой стану я. Но пока я вполне могу насладиться его вниманием и этим восторженным ощущением, которое охватывает меня под взглядом его по-кошачьи прищуренных глаз. Ну а чего тогда я ломаюсь перед Лелькой, нагоняю тумана вместо того, чтобы всё ей честно рассказать?
И пока не передумала, я резко останавливаюсь и говорю:
– Понравился. Даже очень. И мы договорились, что сегодня он встретит меня после школы.
– О-хо!
– тоже останавливается, как вкопанная, моя напарница.
– Быстро вы сговорились. С места в карьер прям. Хотя чего тянуть? Чай, не восемнадцатый век, - тут же сама себе возражает она.
– И ты давно не ребенок.
Она первая начинает бежать, я ее догоняю, и до конца пешеходной аллеи и обратно к дому мы бежим в полном молчании, сосредоточившись на правильном дыхании.