То самое копье
Шрифт:
Каждый вечер, за редкими исключениями, он приходил и садился в свое кресло. Он закуривал большую вонючую сигару. Повинуясь мысленному импульсу, из приставленного прямо к окну небольшого стола вылезал плоский, словно свернутый вдвое лист бумаги, экран, немедленно начинавший пятнать свою пепельную шкуру ядовито-желтыми строками информации. Они стремительно неслись справа налево, и человек столь же стремительно ловил их глазами. Время от времени он замедлял бег строк и делал краткую, лишь ему понятную пометку. В результате он знал все, что случилось за прошедший день в мире, одними именуемом Пацифисом, другими — Системой, а третьими — Матрицей. К нему поступали сводки о сборе урожая на Катанре и о количестве урана, добытого на рудниках в созвездии Льва, донесения о хитрой интриге, затеянной министром-наместником Чегеры. Он знал решительно все.
Человек был честолюбив. Вернее, он был непомерно честолюбив, и честолюбие подстегивало его, заставляя вожделеть власти. Ибо лишь власть, и ничто более, способна удовлетворить даже самое гипертрофированное честолюбие. И человек шел к власти, шел неспешным, размеренным шагом, крался неприметно для окружающих.
Он собирал статистические данные — их анализ давал ему силу. Он не брезговал рыться в грязном белье — способность к интриге делала его всемогущим. Взламывая коды банковских счетов, он манипулировал громадными суммами. Он питал недовольных. Питал ободряющим словом, а если требовалось, деньгами и даже оружием. Хитростью, убеждением, надеждой и принуждением он привлекал на свою сторону сотни и сотни сторонников, объединяя их в тайные сообщества. Он распространял свое влияние среди тех, кого задели перемены, произошедшие в Системе за последние десятилетия. Он приобретал друзей среди тех, кто составлял верхушку общества, — влиятельных политиков, финансистов, военных. Незаметно, но очень настойчиво человек распространял контроль на военные заводы и космические корпорации, сферокоммуникации и межгалактические компании. Он походил на паука, ткущего покуда еще не видимую глазом, но все болеё осязаемую сеть, чтоб опутать не какую-то жалкую жертву, а целую Систему, кичащуюся своим могуществом. Система была несовершенна, человек, как никто другой, знал это, ибо был ее частью, весьма немаловажной к тому же. Система нуждалась в усовершенствовании, и человек точно знал, что и как следует усовершенствовать. Но никто покуда не должен был знать, что уже родился тот, кто знает.
И потому человек окружал тайной все то, что делал. И потому он, подобно многим другим, поутру уходил на службу и честно трудился во имя Системы, но лишь затем, чтобы вечером вернуться в свой дом, усесться в кресло и продолжить приготовления к взрыву, который должен был поглотить и очистить мир. Мир нуждался в очищении, хотя и не подозревал, что нуждается в нем. Человек думал об этом, аккуратно стряхивая столбики сигарного пепла в широко разверстую пасть чугунного льва, свирепо скалящегося на столе перед ним. И каждый вечер приближал это очищение. Каждый вечер, когда человек садился в кресло, стоящее посреди Вселенной.
Не многим было известно его имя, только избранные знали его в лицо, и лишь для троих-четверых не было тайной прозвище, под которым он скрывался. И всего один человек мог воссоединить имя, обличье и прозвище в единое целое и с усмешкой поставить подпись под очередным вызывающим посланием, отправленным повелителям Пацифиса. Подпись — жесткое, составленное из углов слово, чье предназначение — разрушать: Деструктор.
Телепортация прошла успешно. В общем, в этом не было ничего примечательного. Спустя полвека с тех пор, как человек обрел возможность путешествовать в прошлое, уровень безопасности перемещения во времени приблизился к стопроцентному порогу. Крайне редки стали случаи, прежде считавшиеся почти обычными, когда система давала сбой, и незадачливых путешественников швыряло в иные координаты, в результате чего один, намеревавшийся попасть в эпоху великих открытий, вдруг оказывался посреди стада мирно щиплющих траву диплодоков, а другой, ожидавший ощутить под ногами булыжную мостовую Рима, вдруг проваливался в морскую бездну где-нибудь у берегов Гренландии. В последнее время подобного рода неприятности стали исключительной редкостью, так что в этом плане за свою судьбу можно было не беспокоиться.
Луч переправил Шеву точнехонько в цель. Первым делом девушка очистила желудок. Не по собственному желанию. Ее просто вывернуло наизнанку, что также было вполне естественным делом. Путешествие по временным спиралям неизменно вызывало безудержную рвоту. Избавившись от содержимого желудка на ближайший камень, Шева вытерла навернувшиеся на глаза слезы и огляделась. Она стояла на тропе, которая сбегала к видневшемуся
11
Шалу— самец яка.
Согласно ей, путешественница в прошлое должна была выдать себя за некую мисс Лурн, дочь погибшего в горах ученого, что Шева без особого труда и сделала. Для этого она изменила внешность, слегка трансформировав лицо согласно рекомендациям Аналитического отдела. Затем девушка переоделась в более подходящую одежду и имплантировала себе в ухо мнемотический переводчик, благодаря которому тут же приобрела способность общения на восьми древних языках — на всех, на которых говорили в той местности. О легенде заранее позаботилась группа обеспечения: туземцы, никогда раньше не слышавшие о семействе Лурн, благодаря внушению вдруг «вспомнили» о нем все, вплоть до мельчайших подробностей. Теперь Шева была полноправной обитательницей прошлого и спокойно кивала, отвечая на приветствия встречных, считавших себя ее знакомыми. Таких было не так уж и много, но вполне достаточно, чтобы удостоверить в случае чего личность очаровательной мисс Лурн.
Все это Шева проделала достаточно быстро, еще до того, как маяк потерял след Арктура. Однако последняя информация подтверждала предварительные данные. Беглец был здесь — не просто в районе Тибета, а в пределах данного селения. Это порядком упрощало задачу. Поэтому Шева решила не форсировать события. Для начала надлежало набросать план действий и как следует отоспаться. Храп Броера давил на сознание тяжелым воспоминанием, и глаза девушки начали слипаться. К счастью, к тому времени путешественница была уже на месте.
Выпив чашку горячего, неприятного на вкус напитка под названием чай — его приготовила маленькая кривоногая женщина с одутловатым лицом, нанятая Управлением в качестве служанки, — Шева забралась под одеяло. Матрас был непривычно жестким, зато поблизости не было Броера. Шева улыбнулась и начала размышлять над планом действий.
То обстоятельство, что Арктур был в городе, наталкивало на мысль, что он, в отличие от Шевы, не располагает достаточной информацией. Группа обеспечения, заброшенная во временной отрезок, датируемый шестью месяцами от относительного настоящего, установила точное местонахождение копья и подтвердила его подлинность. Копье действительно было спрятано в одном из тайников монастыря Чэньдо, где его и намеревался отыскать полковник Шольц. Копье охраняли, но больше для видимости. Его можно было без труда выкрасть, но Шева знала, что Сурт отрицательно относится к подобного рода операциям. Изменение прошлого, пусть даже не очень значительное, могло привести к катастрофическим метаморфозам на Отражениях, а это, в свою очередь, грозило ударить бумерангом по абсолютному настоящему. По крайней мере, так утверждала теория времени.
События должны развиваться своим чередом, как было назначено прошлым. Полковник Шольц должен попытаться завладеть копьем. В столкновении с монахами его ожидала смерть от меча, а самому копью предстояло превратиться в мелкое крошево под обломками скалы, которая должна была рухнуть от взрыва мины. Пока еще разобранная на части мина покоилась до поры до времени в заплечном мешке одного из людей полковника.
Шева попыталась проговорить вслух на одном из обретенных языков первую пришедшую в голову фразу. Как она и предполагала, попытка удалась ей лишь на треть, да и то с грехом пополам.
— Увы, дорогуша, мыслить ты не разучилась, однако способность говорить еще не обрела! — прокомментировала Шева свое поражение.
Так или иначе, Шева знала, где лежит копье и что с ним будет, а Арктур не знал. А следовательно, у Арктура был ограниченный выбор: или присоединиться к экспедиции полковника Шольца, или следовать за ней по пятам, а потом, очутившись в монастыре, попытаться завладеть копьем. Все эти предположения были действительны при условии, что Служба времени не ошиблась и Арктур действительно находится здесь.