Точечный удар
Шрифт:
– А территорию Башмака оставить? – возмутился кто-то.
В толпе нарастало недовольство. Рябой поднял руку. Дождавшись, когда все успокоятся, он посмотрел в сторону Шелеста:
– Скажи перед братвой, с твоей подачи Беса оформили?
– А почему я должен отчитываться? – изумился тот. – Кто ты такой? Я вот, например, Башмака ни живым, ни мертвым не видел. Кто сказал, что его на стрелке завалили? Оттуда никто не вернулся. Он, может, в Германии лечится, а ты тут его уже похоронить вздумал.
Воцарилась гробовая тишина. Где-то в щели не успевшего остыть фундамента тоскливо запел сверчок. Неожиданно двери
– Ты чего, Рябой, развести нас решил? – охрипшим от волнения голосом спросил кто-то.
– Значит, так. – Антон, не обращая внимания на эффект, вызванный его появлением, заговорил, чеканя каждое слово. – Всем залечь на дно. Шелест, – он ткнул пальцем в стоящего с открытым ртом бандита, – остаться, остальные – отдыхать.
Парни, словно загипнотизированные, побрели к своим машинам, но замерли от слов Антона:
– А Башмак ваш жив, и я знаю, где он находится…
Подъехав прямо к подъезду дома, где жила Марта Рамшалис, Шелест заглушил двигатель и вопросительно посмотрел на Филиппова.
– Жди меня в машине, – напомнил ему Антон и обернулся к сидящей на заднем сиденье Дане: – Ничего не забыла?
– Если ты знаком с этой женщиной, зачем тогда нужна я? – вопросом на вопрос ответила та.
– Такая у нее натура. Очень беспокоится за свою репутацию, – неожиданно повеселел от собственного ответа Антон.
В самом деле, как еще можно было объяснить девушке, почему он взял ее с собой. Кроме того, что Марта могла просто побояться ослушаться приказа Зелимхана, запретившего пускать к себе даже Антона, он опасался, что литовка после сцены в ресторане, окажись она вновь под градусом, просто-напросто шмальнет из чего-нибудь через дверь. Поэтому он придумал простой, но надежный способ вынудить ее впустить полуночников. Дана должна была представиться хозяйкой этой квартиры, которую недавно сдала Умарову, и попросить дать ей возможность проверить, не здесь ли она оставила медицинский полис мужа, которого только что госпитализировали.
– Ты чего так рано? – Марта, не соизволив даже посмотреть в глазок, сразу открыла двери. – Договаривались же на пять.
Антон опешил. Из ее вопроса он понял, что вопреки его предположению снайперов на позиции решили вывести рано утром. Он глянул на часы и ужаснулся. В его распоряжении оставалось пятнадцать минут.
«Значит, ее предупредили, чтобы готовилась, но не сказали, кто приедет», – мелькнула в голове догадка.
Больше не теряя времени даром, он схватил ее за руку и выдернул на площадку прямо в ночной рубашке.
– Проверь на кухне газ, – скомандовал он Дане и, зажав Марте рот, стремительно поволок вниз.
На первом этаже Марта, придя в себя, попыталась вцепиться ему ногтями в лицо, но тут же, получив бесцеремонный тумак в бок, обмякла и до машины шла спокойно. Однако, увидев открытую дверь «Нивы», неожиданно встала. В глазах ее был ужас. Доставив массу хлопот Зелимхану, она, по-видимому, посчитала, что от нее хотят просто-напросто избавиться.
Заломив ей за спину руки, лишив таким образом возможности
Рамшалис била нервная дрожь.
– За что? – едва слышно шептала она, глядя перед собой.
Наконец из подъезда выскочила Дана. В руках она несла спортивную сумку.
– Все, в квартире следы срочных сборов. – Она хлопнула по сумке, стоящей на коленях. – Здесь ее вещи.
Марта притихла, вслушиваясь в разговор.
– Поехали, – скомандовал Антон и посмотрел на часы. – В пять минут уложились.
Филиппов долго ломал голову над планом срыва покушения на кандидата в президенты Чечни Камиева. Казалось, нет ничего проще. Адреса снайперов известны, вероятные позиции тоже. Подними трубку и позвони куда следует. Пусть те, кому положено, этим занимаются. Однако он понимал, в этом случае подозрение в провале падает на него. Во-первых, никто, кроме Шамиля, Зелимхана и его самого, не знал, где живут женщины. Во-вторых, он лично выезжал в районы предполагаемых позиций. Стоило снайперам быть задержанными, и на освобождении Родимова можно ставить крест. Филиппов видел, где содержатся заложники. В лучшем случае, узнав, что он предатель, их перевезут в другое, более глухое, место, в худшем – просто уничтожат.
В варианте, на котором он остановился, просчетов быть не могло. Схваченная на позиции Фариза Агеева даст повод считать, что произошла утечка информации. В этом случае подозрение падет на исчезнувшую накануне Марту. В пользу этого аргумента говорило ее задержание после потасовки в ресторане. Что ей стоило в пьяном угаре проговориться? Как водится, раскрутили на сотрудничество со следствием, однако она, испугавшись мести, бежала за несколько часов до акции.
– Антон, – неожиданно оторвала от размышлений Рамшалис, – отпусти меня, пожалуйста. Я исчезну, и никогда никто не узнает, что вы меня не тронули. Если хочешь, я заплачу…
– Деньги – это хорошо, – кивнул головой Антон. – Сколько?
– У меня есть почти десять тысяч долларов.
– Врет! – неожиданно развернувшись на сиденье, Дана извлекла из сумки пластиковый пакет и потрясла им перед носом Филиппова. – Здесь больше двадцати.
– Тварь гнилая, даже на собственную жизнь жалко, – впервые за все время подал голос Шелест.
– За дорогой следи, – напомнила ему Дана, пряча деньги.
До того времени, пока Бекбулаев и Умаров на свободе, Марте предстояло пожить в подвале частного дома, который принадлежал родственнице Шелеста. Он сам предложил этот вариант. Престарелая женщина не в состоянии была выйти из квартиры без посторонней помощи, и предприимчивый родственник давно обустроил там себе комнатушку. Правда, удобств никаких, но и убежать оттуда, равно как и докричаться о помощи, было невозможно.
– Я сюда раньше телок водил, – включив свет, Шелест окинул взглядом продавленный диван, стол, пару стульев, оклеенные старыми афишами стены…
Глава 21
Доку Рамзанов осторожно потрогал за плечо спящего на диване Зелимхана:
– Чего тебе? Баб развез? – спросил Зелимхан.
Доку странно повел головой, затем шмыгнул носом и, наконец, растерянно пожав плечами, промычал что-то несуразное. Резко приняв горизонтальное положение, Умаров пристально посмотрел на него: