Точка Бифуркации IX
Шрифт:
Покои императора производили впечатление даже на разбирающихся в роскоши людей, а княжну, судя по обрывкам той информации, что я получал, несмотря на её происхождение, никто особо не баловал. Хотя она и выросла в одной из богатейших семей в стране, сам патриарх, вроде как, в отличие от своего брата, долгие годы пропагандировал аскетизм.
— Интересно было бы посмотреть, как вы жили до того, как вам пришлось себе во всём отказывать… — негромко произнесла девушка, искоса оглядывая внутреннее убранство окружающего помещения.
— Да уж получше, — буркнул я, откидывая
Светлицкая вздохнула, понимая, что сопротивление бесполезно. Комната и так была заставлена мебелью, и тащить сюда ещё одну кровать никто не собирался. Так что ей следовало либо смириться с обстоятельствами, либо спать стоя.
— Хорошо, раз ты не возражаешь, — кивнув собственным мыслям, произнесла девушка и добавила, указывая в сторону уборной. — В пижаму переодеться там?
— Не, ну если… — начал было, сдерживая смех, Стёпа, но я его спешно остановил.
— Да. И все остальные гигиенические принадлежности, которые ты попросила купить, мы тоже оставили в ванной комнате.
— Хорошо, спасибо, — кивнула Виктория и следом поднялась с места, но сделав несколько шагов, неожиданно остановилась и, заглянув мне в глаза, произнесла: — Хотела еще спросить… А почему в коридор-то выходить нельзя?
На этих словах мы с друзьями многозначительно переглянулись. Ей действительно ещё никто ничего не объяснял, так что любопытство Светлицкой понять было можно.
— Ты ещё не догадалась? — серьёзно оглядел я собеседницу. — Мы живём в императорском дворце. В его покоях. Это крыло сейчас закрыто на ремонт, и мы немножко тут хозяйничаем, пока никто не видит. А за дверь ходить не стоит, потому что в таком случае возрастает риск быть замеченным охраной дворца. Не хотелось бы отсюда съезжать раньше времени — вид из окна красивый.
Глава 5
Сад, окружающий императорский дворец, заливался мягким светом утреннего солнца. Лишь лёгкий шелест опадающей листвы и редкое пение птиц нарушали покой, создавая иллюзию безмятежности, далёкой от бурь, сотрясавших государство. Мраморные статуи, расположенные вдоль извилистых аллей, молчаливо наблюдали за происходящим, как свидетели вечности, которым нет дела до суеты человеческих страстей. В глубине этих садов, среди багряно-золотистой листвы и последних ароматов увядающих цветов, нередко решалась не только судьба империи, но и большей части всего мира.
Владимир Анатольевич, император и глава династии Романовых, неспешно шёл по дорожке, наслаждаясь прохладным осенним утром. Его взгляд скользил по живописным клумбам, где яркие хризантемы и астры, укутанные тонким слоем инея, служили напоминанием о мимолётности красоты и неумолимом приближении зимы.
Молодой принц шагал рядом, выдерживая лёгкую дистанцию. В руках он держал планшет, на экране которого всё ещё мелькали яркие кадры видеообращения князя Черногвардейцева. Это было дерзкое, отчаянное выступление — обвинение, выстрелившее в самое сердце дворянской элиты. Молодой князь, не дрогнув, открыто бросил вызов князю Пожарскому, и в какой-то степени всем тем, кто сохранял молчание. И несмотря
Выключив экран планшета и опустив державшую его руку к бедру, Глеб Владимирович поделился своими мыслями на счёт увиденного. В голосе престолонаследника чувствовалась сдержанная тревога. Едва он закончил свою речь, воцарилась пауза, во время которой каждый из Романовых, погруженный в свои мысли, наслаждался утренней прогулкой.
— Значит, всё-таки решился, — наконец произнёс император, не ускоряя шага. Он казался совершенно спокойным, лишь в тоне его сквозила едва уловимая насмешка. — Его слова оказались дерзкими даже по меркам этой затянувшейся войны.
Глеб Владимирович слегка подался вперёд, вглядываясь в лицо отца, но тот, как ни в чём не бывало, продолжал рассматривать аккуратно подстриженные кусты и причудливо извивающиеся лозы.
— Это уже не шутки, отец, — осторожно заметил принц. — Последние действия Черногвардейцева были как минимум на грани. С помощью демонов провернуть такую операцию… взлом «Росграма» — это далеко не детская выходка, — на этих словах Романов-младший невольно нахмурился и следом добавил: — Но стоит признать, тёмный добился того, чтобы его услышали все, даже те, кто от него далёк. Парень, можно сказать, заявил о себе на весь мир.
Владимир Анатольевич слегка кивнул, как будто соглашается, но его глаза оставались холодными и проницательными.
— Алексей довольно быстро превращается в серьёзного игрока. Конечно, ему многого не хватает в понимании внутренней политики нашего государства, но он быстро учится, — произнёс император, останавливаясь у одной из клумб и приглаживая тростью листья пиона.
— Что я слышу, ты восхищаешься им? — не скрывая удивления, промолвил принц.
Владимир Анатольевич бросил на сына короткий взгляд.
— Восхищаюсь? Скорее, наблюдаю с интересом. В наше время редко встретишь человека, готового так открыто бросить вызов устоявшемуся порядку. Но это не значит, что его поступки останутся без последствий. Всё дотошно фиксируется нашими службами. В нужный момент мы предъявим ему счёт. Но сейчас пусть продолжает свою игру.
Глеб Владимирович задумчиво посмотрел на узорчатые тени, которые бросали на дорожку ещё оставшиеся на деревьях листья.
— Наши аналитики из «Ока Государева» сообщают о нарастающей напряженности, — сменил тему принц. — Мы в очередной раз фиксируем признаки надвигающейся смуты, отец.
Для императора эта информация была давно не новостью. Романов остановился и повернулся к сыну.
— Именно поэтому нам и нужны такие люди, как Алексей. Те, кто способен действовать решительно и нестандартно. Но они должны понимать, что играть так или иначе придётся по нашим правилам.
Принц медленно кивнул, осознавая глубину замысла отца. Теперь становилось понятно, почему многие проступки молодого князя оставались безнаказанными.
— То есть, реагировать мы на факт взлома не будем? — резюмировал он уже без капли удивления или недовольства в голосе.