Точка Лагранжа (Сборник)
Шрифт:
— Так что ж ты, дубина, говоришь, что условия соблюдены? — взвилась сидевшая слева от царя Иокаста. — На один вопрос-то чудище, получается, не ответило?
— Выходит, так, — признал Леокай.
— Тогда почему оно до сих пор живое? И мало того что живое — торчит посредине царского двора, всех до икоты пугая!
— Так ведь и герой жив, царица, — урезонил ее Леокай. — Может, вы его послушаете? Я-то человек простой, а он вам все вдругорядь объяснит…
— Пусть Эдип говорит, — согласился с ним царь Креонт. — Слуги, введите героя.
Вводить, впрочем, никого не понадобилось. Эдип вошел сам,
— Ответь нам, герой, — повелел царь Фиванский, — чем завершилось твое состязание со Сфинксом? Твоей ли победой?
— Видишь ли, царь, — Эдип смотрел на старого правителя открыто и честно, старательно не замечая взглядов, которые бросала на него Иокаста. — Состязание наше еще не закончилось. Последняя загадка, которую я задал Сфинксу, не может быть решена ни сегодня, ни завтра. Но, так как ответ на нее существует, хоть неизвестен до времени, условия соблюдены.
— Значит, оно проиграло? — вкрадчиво спросила Иокаста. Эдип помотал курчавой головой.
— Нет, светлейшая царица. Об этом нельзя судить, пока не исполнится срок.
— Стало быть, ты проиграл? — грозно нахмурился Креонт.
— И это неверно. Ни Сфинкс, ни я этого покамест не знаем. Потому-то мы оба и живы.
— А когда станет ясно, кто выиграл? — не унималась Иокаста.
Эдип задумался.
— Точно не скажу, царица. Однако почти наверняка раньше, чем через год.
— Год? — взвизгнула Иокаста. — И что, весь год это страшилище будет жить в наших Стовратных Фивах? Не лучше ли было в заброшенном храме остаться?
— В храме не выжил бы я, — пожал плечами герой. — Там есть совсем нечего, кроме летучих мышей. Однако теперь я вижу, что и в Фивах, славных своим гостеприимством, нам не рады. Скрепя сердце прошу вас, о царь и ты, светлейшая царица, разрешения покинуть пределы вашего славного города вместе с моей соперницей, чтобы закончить состязание вдалеке от населенных мест.
Креонт пощипал густую бороду.
— Странное дело, — сказал он. — Много я видел героев, но никто из них не отличался такой покорностью судьбе, как ты, юноша. Вольно ж было загадывать Сфинксу загадку, ответ на которую тебе самому неизвестен… что ж, если это желание твое, то иди. Сфинкса-чудовище, погубившее многих фиванцев, ты от стен городских уведешь, и то счастье…
— Да пусть катится! — поддержала его раскрасневшаяся от злости Иокаста. — Далеко ли вот только уйдет на опухших своих он ногах?
«Эх, мама, — подумал Эдип, стараясь не встречаться с ней взглядом. — Знала б ты, от какого позора я тебя избавляю…»
— Да благословят вас боги, — поклонился он вежливо. Повернулся и, подмигнув Леокаю, пошел к выходу, демонстрируя царю и царице широкую расцарапанную спину.
Сфинкс сидела посреди опустевшей городской площади, неподвижная и величественная, как статуя. Из переулков, с безопасного расстояния, глазели на чудовище бесстрашные фиванские дети.
— Все получилось, — сообщил Эдип, подходя. — Можем двигаться в путь, красавица.
Сфинкс расправила заботливо вычищенные, блестевшие на солнце крылья и несколько раз хлопнула ими по воздуху, будто раздумывая, не полететь ли ей. Потом
— Все-таки люди глупы. Неужели так сложно было догадаться?
Она потянулась всем своим большим львиным телом и слегка потерлась о бедро Эдипа лоснящимся рыжим боком.
— Прежде чем мы уйдем подальше из этого города… от этих глупых людей… от нашей злой судьбы… загадай мне свою загадку еще раз, любимый…
Эдип вздохнул, наклонился к прелестной девичьей головке, откинул в сторону завиток черных как смоль кудрей и прошептал в маленькое розовое ушко:
— Мальчик или девочка?
Асимметричный ответ
1
За окнами королевской спальни стояла мрачная ночь Средневековья, кое-где тускло освещаемая путеводными огоньками костров инквизиции.
В спальне горели свечи — числом шесть. Меньшее количество свечей не давало как следует разглядеть лица собравшихся, большее рождало неуместные ассоциации. Да и воск поставщики двора Его Королевского величества поставляли этому самому величеству не даром. Король сидел в своей огромной кровати, закутавшись в одеяло чуть ли не с головой — испуганно блестели черные лисьи глаза. Разбудившие его в неурочный час посетители толпились в изножье королевского ложа, что делало их похожими то ли на нерешительных заговорщиков, то ли на консилиум врачей, собравшихся у постели больного. Второе, пожалуй, было ближе к истине.
— Испытали, значит? — спросил Король, ни к кому особенно не обращаясь. — Успешно, значит?
— Именно, Ваше Величество, — скорбно подтвердил Канцлер — высокий худой мужчина в темном камзоле. — Согласно донесениям агентуры, испытывалось сразу три разновидности троллей. Горные, болотные и, так сказать, обыкновенные…
— Полевые, — поправил его Генерал, Этот, в противоположность Канцлеру, был толст и напоминал комод из красного дерева — саму мебель фигурой, а материал цветом лица. — Не бывает обыкновенных троллей. Военное наименование — тролли полевые.
— Да хоть луговые! — осерчал Король. — Они что, и вправду такие огромные, как в сказках рассказывают?
Повисло молчание.
— Большие, — кашлянув, ответил наконец неприметный человечек с незапоминающимся лицом. — Да, большие. Наш самоотверженный агент пытался измерить тролля в ночь перед испытанием… Сорок локтей от ступней до… кхм… чресел. Дальше измерить не удалось — сорвался, бедняга. Расшибся насмерть.
— А как же тогда узнали про сорок локтей? — недоверчиво спросил Король, буравя Неприметного своим особым королевским взглядом. Тот пожал плечами.
— Успел записать в книжечку, а напарник подобрал. Они у нас теперь только в паре работают, так надежней.
Короля это объяснение почему-то не успокоило.
— Надежней? — нехорошо прищурив глаза, спросил он. — А случись что, из тюрьмы потом тоже двоих выкупать? И так в казне уже мышь в кулак свищет! Вот сверну к чертям всю разведывательную деятельность за границей, будешь тогда знать!
Неприметный не оскорбился.
— Я-то что, Ваше Величество? Я готов хоть сегодня в отставку. В деревню поеду, рыбку ловить… Мне за державу обидно!