Точка Лагранжа
Шрифт:
«Большое космическое путешествие»? — пренебрежительно фыркнул Середа. — Думай, что говоришь-то! Ты, хоть и в астрономическом кружке занимался, а в таких-то вещах должен разбираться! Неужели ты, когда смотрел эту муть, ни разу не спросил себя: а почему это те трое ни разу не задумались, с чего в их корабле — «Астра, кажется, я ничего не путаю? — то же самое одно «Же», как и на земле? И даже при старте и разгоне ускорение остаётся прежним?
Юрка насупился. Он терпеть не мог, когда его тыкали в нос «астрономическим» прошлым во Дворце. Тем более, что упрёк на этот раз был справедлив, мог бы и сам догадаться…
— К тому же, — Середа продолжал беспощадно добивать оппонента, —
— Ладно, мальчики, хватит уже ссориться. Примирительно сказала Лида. — Юрка, между прочим, знает много чего такого, о чём ты, Середа, и понятия не имеешь!
— Например? — «юный космонавт» немедленно ощетинился.
— Ну, скажем… — девочка на мгновение задумалась, потом на лице её возникла ехидная улыбка. — Назови для начала все звёзды созвездия Кассиопеи!
— Альфа Кассиопеи, Шедар, оранжевый гигант, звёздная величина… — зачастил мальчик, но «Юлька» безжалостно перебила земляка:
— Две и двадцать четыре сотых «эм», мы все смотрели фильм. А креме Альфы Кассиопеи? А ещё?
— Ну… Сёгун?
— Сёгун — это такой правитель средневековой Японии. — Лида говорила ласково, но слова её сочились ядом. — А эпсилон Кассиопеи называется Сегин. Ещё?..
— Рубах?
— Юрка?
— Рукбах, бета Кассиопеи, иначе называемая Ксора. — отбарабанил по заученному Юрка-Кащей бросил на «коллегу» торжествующий взгляд. Девочка многозначительно выгнула бровь.
— Это три звезды из пяти, осталось ещё две. Ты, Середа?..
— Не помню. — сдался Виктор. — Вот вчера только перед сном перечислял, а с утра начисто из головы вылетело!
— А раз вылетело, нечего перед другими выпендриваться. Знаток он, понимаешь! Вы лучше вот о чём подумайте…
Девочка понизила голос так, чтобы идущие впереди Дима Ветров и инженер её не слышали.
Я тут недавно узнала, что при нашей «юниорской программе» собираются создать «школа будущего космонавта». Базой для неё станет ваш Дворец Пионеров, — она кивнула Юрке-Кащею, — а именно, кружок космонавтики. В отличие от нас, учащиеся этой школы жить будут дома и посещать Дворец два раза в неделю, только программа обучения будет не в пример насыщеннее. А вот на выходные их будут привозить сюда — утром в субботу автобус забирает ребят с Ленинских гор, вечером в воскресенье отвозит назад. Здесь, в общежитии при Центре подготовки они переночуют, а всё остальное время — занятия, тренировки, лекции, причём часть — вместе с нами!
И ты подумала о командире? — спросил Середа. — Не выйдет, Лид... Я его знаю, откажется!
Я тоже так думала! — «Юлька Сорокина» упрямо тряхнула каштановыми густыми волосами. — Но вы ещё не знаете самого главного: в конце учебного года в этой школе будут экзамены, по результатам которых лучших зачислят — с их согласия, разумеется, и согласия родителей, во второй «юниорский» отряд космонавтов!
Это что же, вместо нас? — немедленно встревожился Юрка-Кащей. — То есть я очень рад, если Лёха тут будет учиться, но нас-то куда?
— Ну, ты и жук! — возмутился Середа. — И эгоист к тому же, только о себе!..
— Наш, первый отряд к тому времени переберётся в Штаты, в их Центр проекта «Великое Кольцо», в городе Хьюстон. — «Юлька» словно услышала этой короткой перепалки. — Не веришь — вон, у Димы спроси, или у Геннадия Борисыча. Да они и так нам сегодня вечером собирались рассказать — нам всем, «юниорам».
— А в Америкь — это есть долго? — осведомился Шарль. Он не слишком хорошо понял суть перепалки, но главное уловил. —
— В Хьюстоне мы проведём полгода, заканчивая курс подготовки. — сказала «Юлька». — Но я не об этом сейчас. У Лёшки скоро день рождения, он наверняка позовёт нас четверых. Вот и давайте попробуем убедить его поступить в эту «школу юных космонавтов»!
— А если не позовёт? — покачал головой вечный скептик Середа. — Мы тут, в Центре Подготовки уже скоро как месяц, а он даже не позвонил ни разу. Хотя телефон узнать не проблема, отец его с нами работает — чего проще спросить?
— Позовёт. — девочка загадочно улыбнулась. — Это я беру на себя.
VII
В общем, обошлось. Я про историю с трубой и двумя упырями, разумеется, хотя, если взвесить ещё раз, уже вдогонку то, что произошло, всё равно не получается найти другого выхода — так, чтобы и с Мирой ничего плохого не случилось, и другие люди не пострадали, напоровшись вместо неё на перья двух отморозков. Я порасспрашивал осторожно в школе, есть у нас пара человек из домов, примыкающих к тем гаражам… Нет, никаких слухов, никакого кипиша, машин с мигалками, оперативников с собаками или поквартирных обходов с опросами — «а не видели вы, товарищи, чего-то подозрительного, выглядывая в окошко, около девяти вечера во-о-он в ту сторону?» Выходит, что пострадавшие (а пострадала парочка упырей от души, уж в этом я уверен!) предпочли зализывать раны, не привлекая внимания советского здравоохранения. Что ж, тем лучше, в смысле, тем хуже для них — подобные увечья, особенно те, что выпали на долю «опущенного» урода без должной медицинской помощи не могут закончиться ничем, кроме тяжкой инвалидности на остаток жизни. Надеюсь — недолгой и мучительной, как ни скверно советскому школьнику. Вчерашнему пионеру и завтрашнему комсомольцу, (хе-хе…) лелеять такие злобные мысли…
С матерью Миры всё тоже прошло, как нельзя удачнее. В тот вечер я сдал свою подопечную с рук на руки и ловко увильнул от расспросов, сославшись на крайнюю усталость и невыученные уроки. Но назавтра Лия Моисеевна (так её звали) поймала меня у подъезда по дороге домой и, не слушая возражений, затащила на чай — а заодно и на допрос с пристрастием. Миры дома не было, она ещё не вернулась из школы, а потому разговор обошёлся без ненужных эмоций… и подробностей.
К счастью, у меня было время всё обдумать, а потому излагал я как по писаному. Да, слышал от ребят во дворе (стопроцентная, неубиенная отмазка — поди, проверь или опровергни — ни один оперативник не возьмётся!) про каких-то залётных гопников, которых там замечали пару раз, и которые уже к кому-то приставали; да, подумал о том, что ваша дочь ещё плохо знает новый район и наверняка пойдёт самой короткой дорогой — то есть мимо этих самых гаражей, издавна пользующихся сомнительной репутацией. Нет-нет, район у нас вообще-то тихий, спокойный, но, знаете, как это бывает: то мужики сообразят на троих в тёмном закоулке, то пацаны соберутся кучкой, чтобы покурить и посудачить о своих «подвигах». Участковый знает, конечно, об этом «злачном месте» — но не может же он торчать там постоянно? Вот я и решил проводить Миру домой, а заодно — объяснить ей, где ходить не следует. Почему всё же пошёл? Ну… я думал, что смогу, если что, её защитить — и ведь защитил, разве нет? Да, палка оказалась под рукой случайно, я вовремя её заметил и прогнал нападавших. Ножи? Вроде, у одного было что-то в руке, но, скорее всего, он просто хотел попонтоваться, напугать, срубить двадцать копеек у школьника, вряд ли он собирался пускать его в ход — да и несерьёзно это, обычный перочинный ножик, такие в любом киоске продаются…