Точка Омега
Шрифт:
— Я не могу уволиться. Куда я пойду?
— Дэвид, я считаю, что прошлая ночь была чудесной, и у нас есть шанс стать важными друг для друга людьми. Быть может, мы даже познаем настоящую любовь. Но ты не должен трахаться с пациентами.
Дэвид посмотрел на Кэролайн, которая продолжала быстро рисовать. Кэти перехватила его взгляд и отпрянула в сторону.
— Тогда иди, развлекись со своей игрушкой. — И она быстро зашагала дальше.
— Кэти!
— Я буду в изоляторе с ранеными.
Когда она ушла, Кэролайн
— «И высоты будут им не страшны, и на дороге ужасы… ибо отходит человек в вечный дом свой…» [37] Тебе известно, откуда это?
— Конечно. Екклезиаст.
— А ты знаешь, что Библия — это научный документ?
— Сомневаюсь.
— Ты слеп душой и, значит, слеп в науке души. Ты боишься самого себя, Дэвид. Вечный дом Екклезиаста есть тень души, простирающейся сквозь время, ищущей жизнь и предыдущие жизни. Ты должен открыть себя, Дэвид.
37
Еккл. 12:5.
— Я помню, помню очень многое. Я даже умею пользоваться лампой Герберта Эктона.
Кэролайн положила кисть и наклонилась к нему.
— Нам нужно попробовать серьезную дозу золота. Сделай себе инъекцию.
— Это тяжелый металл. Его нельзя использовать для таких целей.
— То, чем мы пользуемся, уже не металл; более того, он не имеет реальной связи с физическим миром, как другие химические элементы.
— Золото есть золото.
— Нет, все началось с древней субстанции, золото стало суперэлементом. В своей чистой форме оно такое легкое, что способно левитировать.
— Но почему ты называешь его древним — вы ведь только что его создали.
— Мы следовали правилам и использовали немного древних материалов, и это облегчило нам путь создания нового золота.
Ее руки неуловимо, плавно поднялись, и она прикоснулась ладонями к его лицу. Любовь в глазах Кэролайн была столь сильной и откровенной, что Дэвид смутился и отвел глаза.
— Дэвид, ты не должен отворачиваться от нашей любви. Тебе необходима ее энергия.
Дэвида охватила ярость, и он отстранился.
— Проклятье, заткнись! Что за бессмысленный бред ты несешь!
Кэролайн опустила глаза и молча вернулась к мольберту.
Дэвид оглядел комнату, где собралось немало пациентов. Он понимал, что должен взять ситуацию под контроль и навести порядок, но больше всего на свете ему сейчас хотелось уйти отсюда, он не мог больше находиться рядом с Кэролайн. Дэвида сильно тревожило, что он не испытывает к ней ничего, в то время как ее переполняют нежные чувства.
— Пациентам следует вернуться в свои комнаты и оставаться там до гонга, который в семь часов призовет всех на завтрак, — приказал он.
— Извините, доктор, но вы нужны, — перебил его подошедший к нему вместе
Дэвид не сомневался, что все так и есть, только зачем говорить это в присутствии пациентов, пусть даже и шепотом?
— В моем кабинете через пять минут, — сказал Дэвид и подошел к Клэр, которая тихо беседовала с группой пациентов. — Пора закрывать двери на ночь, — сказал он ей. — Мы собираемся на административное совещание в моем кабинете.
— Ладно, мальчики и девочки, пора спать, — громко сказала Клэр.
Дэвид отметил, что обычных протестов не последовало — все сразу направились к двери, ведущей в крыло, где находились их комнаты.
— Это признак опасности, — сказал он. — Они в шоке.
— Да, — ответила она.
— Я хочу, чтобы сегодня ночью два человека дежурили у мониторов.
— Доктор, — сказал Глен, — система не работает, и мы не сможем снова запустить ее до тех пор, пока не поменяем материнскую плату.
Дэвид понимал, что без работающих компьютеров клинику ждет быстрый конец, в особенности когда речь идет о системах безопасности.
Он подождал, когда уйдут все пациенты и останется только Кэролайн. Теперь тишину в комнате нарушал лишь шорох ее кисти.
— Тебе нужно уйти, — сказал он.
— Тебе прекрасно известно, что я не могу остановиться.
— Ты не можешь работать одна, посреди ночи.
— В особенности ночью и в одиночестве.
Глен остановился в дверях и резко кивнул, показывая, что Дэвиду не следует терять время. Очевидно, возникло нечто срочное, и они не могли больше задерживаться.
— Кто-нибудь отведет тебя в твою комнату, — сказал он Кэролайн.
Дэвид решил, что пришлет одного из санитаров, прекрасно понимая, что Кэролайн не должна оставаться одна — ни при каких обстоятельствах.
Он последовал за Гленом вверх по служебной лестнице, которая вела в жилую часть прежнего особняка, и вскоре они оказались в роскошном коридоре, напоминавшем о прежнем исчезнувшем мире.
Когда они вошли в его кабинет, там о чем-то тревожно спорили, но с его появлением воцарилась тишина.
Взгляд Глена обратился к камину, где в одном из кресел сидел грязный оборванный человек, из рукава куртки которого торчал ободранный локоть.
— Как он сюда попал?
— А как он отсюда выбрался?
Ответ Кэти позволил Дэвиду понять, что произошло.
Кот Мак вернулся.
Кэролайн говорит, что я должен принять нашу любовь, но на что может повлиять любовь в нынешней ситуации? Сколько людей умирает прямо сейчас, каждые шестьдесят секунд? Миллионы, вне всякого сомнения, в мире, разваливающемся с невероятной быстротой.