Точка отсчета 2
Шрифт:
– Ты был хорош?
– Возможно, и был, - он смотрит на поле, очевидно вспоминая что-что с другого визита сюда. – Я играл какое-то время, но в конечном итоге бросил. Хотя, любил приходить сюда.
Пара студентов ждала, пока мы встаем, чтобы они смогли пройти к своим местам. Они были одеты в оранжевые и зеленые футболки и джинсы, готовые поддержать Майами. Они оставляли шлейф смеха позади себя, и я подумала о том, как сильно я скучала по дому и родителям. Я задалась вопросом, а что, если я перееду обратно, а затем прервала мысль. Не время
Я отвлекаю себя, пытаясь узнать больше о Ксавьере, посмотреть, смогу ли я копнуть в его прошлое немного глубже. Мне все еще нужны были ответы, и, прямо сейчас, он такой расслабленный, что это - идеальное время – получить их.
– Только ты и твой дедушка, приходили сюда? Я не думаю, что ты упоминал братьев и сестер.
– Да, только мы. У меня нет братьев или сестер. Мой отец умер, когда я еще был подростком, и, после этого, мне нужно было позаботиться о матери.
Я положила руку ему на колено, вспоминая, что он рассказал мне о своем отце на первом нашем свидании. Это звучало так, будто они никогда не сходились во взглядах, но теперь я осознаю, что отцу Ксавьера не было суждено увидеть успех сына, преодолеть между ними разногласия, или сказать, что он гордился Ксавьером.
– Мне жаль, Ксавьер.
Он кивает, глядя отрешенным взглядом, что говорило о том, что он полностью погрузился в воспоминания.
– После того, как отца больше не было рядом, чтобы помочь, моя мать усердно работала, но этого никогда не было достаточно. Это другая причина, по которой я остался вести бизнес. Я чувствовал, будто я должен быть серьезным и сосредоточенным, работать напряженно, поэтому я смог закончить школу. Играть в бейсбол было страстью, но это казалось мечтой, чем-то, что было забавой, но не поможет мне в будущем. И я про это забыл.
Его взгляд задержался на уличных фонарях, и я оставила свою руку на его колене, пытаясь его успокоить и утешить. В конечном итоге Ксавьер приходит в себя и смотрит на меня.
– Что насчет тебя? Мир для тебя все еще настолько открыт. Какое ты хочешь для себя будущее?
Будто он читал мои мысли. У меня не было идеи, что я хочу сделать со своим будущим. Но как сказать это кому-то, кто – предприниматель – самоучка? Любой, кого я знала, имел план своей карьеры. Даже Хейли работает за стойкой регистрации Фишер Айленда, получая больше опыта в свое резюме, таким образом, она может позже подняться до менеджера. Пребывание в этом студгородке напоминает мне, что я вовсе не продвинусь дальше.
Я вздыхаю, и Ксавьер поворачивается, чтобы положить свою руку на мое колено.
– Мне жаль, Николь. Я не хотел поднимать больную тему.
– Ох, нет. Это не так.
Я глянула на него, и от отзывчивости в его глазах, мне стало интересно, как я вообще могла подумать, что он способен на ужасные поступки. Было легко – открыться ему и сказать, что я никогда не могла сказать кому-то еще.
– Я не хочу знать только, что я хочу делать дальше. Когда умер мой брат, я все отложила, и теперь, такое чувство, что тот
Я потягиваю коктейль, но теперь, он не так сладок.
Мгновение мы сидим в тишине, и я знаю, что Ксавьер дает мне возможность сказать больше, если я захочу. Хотя, я не уверена, что могу. Это ящик Пандоры, который мне не хочется открывать. Вместо этого, я смотрю на маленькую девочку неподалеку, машущую оранжевыми и белыми помпонами, пока её семья ей аплодирует.
Когда Ксавьер говорит, его голос мягок, осторожен.
Такое часто случается, когда умирают близкие. Мы начинаем осознавать, как коротка жизнь и как мы не используем все её преимущества.
– Да, так оно и есть. Я не знаю, что хочу делать, но я знаю, что дело не в том, что я делаю. Мне казалось, что время в Майами принесет мне ответы, но это лишь принесло еще больше вопросов.
– Ну, нигде не сказано, что ты должна принимать ответственные решения прямо сейчас. Ты только что приехала в Майами. Повеселись немного, расслабься. Выяснишь остальное, когда отпустишь это.
Я думаю о том, что он сказал, и он прав. Когда ты цепляешься за что-то слишком сильно – не похоже, что что-то произойдет. Возможно, это касается и Иллая, тоже. Может быть, если я отпущу это, я найду ответы. Возможно, как и все остальное, мне нужно оставить это на некоторое время.
Шум толпы нарастает, когда приближается начало игры. Ксавьер почти как ребенок, с нетерпением наблюдает за активностью на поле, пока команды представляют.
Как только началась игра, Ксавьер и я переводим разговор на более легкие темы, как любимые места для путешествия, любимая еда; таким образом, концентрируясь на том, что происходит на поле. Он держит мою руку, переплетя наши пальцы, и это кажется естественным, правильным. Я удивлена тем, как увлекаюсь игрой, крича чуть ли не громче, Ксавьера, когда выигрывают «Canes» и, как и остальная часть местных фанатов, освистываю судью.
Игра на конце восьмой подачи, когда звонит телефон Ксавьера. Он бросает взгляд на звонящего «I.D.» и хмурится.
Он отвечает.
– Думал, что сказал тебе не беспокоить меня сегодня.
Он недолго слушает.
– Ты сказал мне, что можешь с этим справиться. Почему я все еще слышу об этом?
Человек на другом конце говорит. Что он говорит, я не слышу из-за шума вокруг нас.
– Встреча вечером по расписанию. Ты получишь подготовленный и доставленный груз, или я тебя уволю. Ясно?
Он слушает, как говорит другой человек. Я пытаюсь не париться насчет тона его голоса. Он отличался от того, каким он разговаривает со мной или даже как он сегодня обращался к своим работникам в офисе.
Он вздыхает в разочаровании.
– Ладно. Буду через двадцать минут. Никуда не уезжай.
Он встает, на мгновение отворачиваясь от меня, и такое чувство, разочарование исходит от него волнами. Я пытаюсь не позволить своему мозгу работать еще больше, придумывая что-то, чего нет.