Точка отсчета
Шрифт:
Я пришел в чувства невероятно резко, словно меня разбудили ударом лопатой по темечку. Мгновенное ощущение боли разлилось по телу до кончиков волос, казалось, что все внутренние органы отмечали весеннее равноденствие, напились до чертиков и теперь страдают диким похмельем. Осознав себя на больничной койке, я поборол сухость во рту и обратился к медсестре, стоявшей у окна.
– Извините, можно Вас?
– Добрый день. Как себя чувствуете? – спросила она с искренним участием.
– Пока не понятно, но не ахти. Все очень плохо?
– Нет, Вам повезло. Только ушибы, да ссадины, – она доброжелательно улыбнулась и добавила, – Вам очень повезло!
– Когда меня выпишут?
– Сейчас я позову врача, – после этих слов она выпорхнула за дверь.
Мужчина средних лет пришел минут через пятнадцать. Он был крайне утомлен, похоже, что давно не спал. Врач со мной побеседовал, провел какие-то простые тесты на восприятие, я оказался в порядке. Он вышел, оставив меня одного. Вернулся медсестра, от которой я узнал, что пробыл здесь около
В течение дня меня выписали, дали наставления по реабилитации (я не специалист, но мне показалось, что это не более чем типовые рекомендации), и я отправился домой. Не могу ручаться, возможно, дело в анестетиках, но ощущение легкости было потрясающим, как и настроение. По пути домой я снял деньги с банковской карточки, и зашел в салон сотовой связи. Быстро отвязавшись от консультанта, выбрал новый мобильник. Переставил симку из того, что осталось от прежнего аппарата, и решил позвонить новой знакомой. И почему я не удивился, что «номер не существует»? Такое ощущение, будто решив написать номер, она действовала, исходя из понятий о совести и ответственности, но потом испугалась заявления в полицию, иска в суд, вымогательства, и решила написать номер неверно, как бы ошибившись. Вроде и молодец, но и из воды вышла сухая, хотя логичность этого поступка под большим вопросом. Номер машины я, само собой, не запомнил, как-то не до этого было. А Mazda такой модели в городе чуть более, чем много, да и белый цвет в цене у народа.
– А могло быть и хуже! – подбодрил я себя и побрел домой.
Хорошо, что это случилось в пятницу вечером, не станут донимать на работе по поводу отсутствия. Да и отлежаться денек явно не будет лишним, организм такие штуки не прощает и просит отдыха. Благо, машину в тот день дома оставил, а то посещать офис нет ни малейшего желания. Неспешным шагом я разменивал квартал за кварталом. Никогда не понимал, чем этот город так нравится моим знакомым. Да, здесь хватает ярких зданий, чистые улицы, клумбы, памятники, но все так разношерстно, что похоже на сотню раз залатанное одеяло. Нет единого стиля, каждый строит и оформляет, как ему хочется. Арабские мотивы граничат с готикой, азиатская архитектура сливается с европейской тематикой. От такого разнобоя рябит в глазах. И все какое-то маленькое. Ни высокие здания, ни просторная набережная не способны скрыть миниатюрность города, хоть они и стараются. Оттого и себя здесь чувствуешь маленьким и невзрачным, просто насекомым, на фоне огромного шумного мира. Но, как ни странно, меня эта миниатюрность и провинциальность не пугает. Всегда нужно уметь видеть плюсы: отсутствие пробок, постоянного гвалта и огромных толп людей. Каждый ищет то, что ему по нутру. Я свой выбор сделал. И пусть люди, сменившие местный уют на перспективность и ритм мегаполисов, смотрят на меня с жалостью, ведь им кажется, что счастье находится там, я все равно убежден, что жизнь идет не снаружи, она рождается, растет и становится чем-то полноценным, исключительно внутри человека. А все, что нас окружает – лишь инструменты, да декорации.
Открываю входную дверь и попадаю домой. Хоть я еще очень молод, но никогда по-настоящему не любил прожигать жизнь. Клубы, тусовки, непонятные компании, люди быстрого приготовления, постоянное преобладание алкоголя в крови – это не для меня. Нет, я не хочу сказать, что не танцую или не выпиваю. Только это не является самоцелью, и занимаюсь этим лишь иногда. Уметь развлекаться – бесценно, не хочу, и не буду спорить об этом. Разогнать кровь по жилам, провести пару-тройку ночей без сна в погоне за настроением, выжать из организма максимум – это то, что мне нужно, но не как образ жизни, а лишь в виде эмоциональной разрядки. Мне нравится проводить время дома, нравится читать неординарные книги, проводить время с друзьями (не теми, чья дружба заканчивается вопросом «как дела?»). Несмотря на вполне ощущаемую нравственную и интеллектуальную деградацию, некоторые ценности у меня остались. Я делаю себе зеленый чай, проверяю почту (зачем – непонятно), пробегаюсь взглядом по любимым веб-страницам и ложусь в кровать. Штекер в плеер, наушники в уши, жму на «play» и растворяюсь в звуке. Плеер и наушники – одни из моих самых любимых и ценных вещей, и дело даже не в стоимости, просто у некоторых предметов есть душа, характер, за это я их уважаю. И не нужно путать мои предпочтения с материализмом. Культ вещей не про меня. Я о том, что есть объекты с настоящим характером, которые дают тепло, не человеческое, конечно, но от этого, не менее приятное. Вещь с характером может делиться своим настроением, направлять на нужный лад, даже заряжать энергией, что ли. Приятный мотив песни «Adele – Rolling in the Deep», транслирующийся из наушников легкой пульсацией, провожает меня в ночь. Сон выдался на редкость беспокойный и слишком реалистичный. Долго борясь за свое
3
7.30, раздражающий звук вырывал меня из царства Морфея и вернул в реальность, которая, первые минуты выглядит менее отчетливо, чем сон. Какую бы мелодию я не ставил в качестве будильника – пробуждение все равно раздражает. И не играет роли, когда я лег, важно только то, во сколько я проснулся. И 7.30 явно не мое время. Ванна, зубная щетка, бритва, завтрак, утюг, дверь. Каждый день, с понедельника по пятницу, включительно. Я спускаюсь по лестнице и выхожу на улицу. По пути к парковке забегаю в магазин, купить что-нибудь, пожевать на рабочем месте. Продавец, он же хозяин, слишком радостно меня приветствует, но я не обращаю внимания, ведь у каждого из нас свои поводы для хорошего настроения. Беру пару яблок и йогурт, подхожу к кассе для оплаты, но он не берет денег и только очень быстро что-то бормочет на счет моей помощи: «Спасибо, спасибо Вам большое, я не знаю, как Вас отблагодарить».
– Я не пойму, что вы от меня хотите, – сказал я без особого энтузиазма, ведь диалог мог затянуться, а опаздывать я не любитель.
– Ничего, ни в коем случае, Вы уже сделали больше, чем я бы мог попросить!
Мужчина крепко жмет мне руку. Не имею представления, что он хотел этим сказать, да и ладно. Я обратил внимание на отсутствующее стекло витрины, обычно такое чистое, что его легко не заметить.
– Спасибо, а что с витриной произошло? – спрашиваю я из вежливости.
Продавец лишь помахал головой и сказал: «Не стоит об этом задумываться!» Да я и не собирался как-то. Странный он, больше года тут живу и постоянно бываю в этом магазине, но таким его еще не видел. Определенно, каждый из нас сходит с ума по своему, и по индивидуальному расписанию.
Придя на парковку, я падаю в свою машинку (это не сюсюканье, просто маленькое купе Daihatsu Copen иначе не назовешь), завожу, открываю складной верх и под меланхоличный аккомпанемент «Lana del Ray – Blue Jeans», направляюсь на работу. Люблю, когда песня совпадает с настроением. В пути думаю о том, как хорошо все же иметь кабриолет. Это такая локальная иллюзия свободы, выражающаяся в открытом небе над головой и чистом воздухе, обвивающем тебя, подобно свежим простыням. Маленький островок безмятежности, которого не хватает под давлением бетона современной жизни, людям, у которых нет смелости и сил жить иначе – как хотят они, а не социум. Парковка. Глушу двигатель, и мой островок свободы растворяется в окружающей действительности. Наживаю на кнопку брелка сигнализации и думаю, что неплохо бы обзавестись мотоциклом. Подойдя к лестнице, ведущей к главному входу, я на миг замираю. Что-то не пускает меня внутрь. Так каждый раз. Приходится преодолевать себя, чтобы не развернуться и не убежать отсюда, как от поезда, на чьих путях ты ненароком оказался, но из-за страха не можешь догадаться свернуть в сторону.
Привычная обстановка: суета, шум, беготня. Не знаю, какого работать в частных конторах, но в государственных учреждения такое положение дел – ежедневная норма. Квадратно-гнездовой способ организации труда, палочные системы и тотальная бюрократия усложняют выполнение элементарных функций до уровня докторских изысканий. Мне повезло немного больше других, моя работа заключается в том, чтобы субъекты, трудящиеся здесь не превратились в мешки с навозом, да ярлычком с обязанностями. Моя работа – информирование, проведение семинаров и лекций и, нелюбимая всеми, еженедельная физкультура. Знаете, есть такая категория людей, которых донимали в школе и университете, а потом они дорываются до самой мизерной власти и начинают мстить. Причем, до их никчемного мозга не доходит, что те, кто тебя унижали и те, кого унижаешь ты – люди разные. Но, так устроены людишки (именно людишки, следующая, но более низкая ступень эволюции (деградации?) людей). Такой вот круговорот унижения и мести. Но я не такой, и не без доли гордости скажу: нашим сотрудникам очень повезло, ведь у меня есть законная возможность выжимать из них дурь через пот по два часа в неделю. Я более гуманен, просто даю им слегка растрястись. Но зрелище знатное: когда персонажи, считающие себя центрами или около центрами Вселенной бегают, как оголтелые, приседают, отжимаются и в их глазах видна ненависть и смирение одновременно. Это дорогого стоит.
Быстро преодолев проходную, избежав ненужных вопросов про «Как дела?», я захожу к себе в кабинет. Я не могу однозначно назвать себя социопатом, но меня несказанно радует, что мое рабочее место находится на цокольном (читай – подвальном) этаже. Так удобно, когда вероятность посещения начальством, коллегами, да и просто «а Вы не подскажите?», стремится к нулю. Если аккуратно или под видом неотложных дел уехать, то кроме как форс-мажорные обстоятельства, никто и ничто иное не обнаружит моего отсутствия. Да и прилечь на диванчик лишним не бывает. Я сходил получить почту, поздоровался с коллегами, выслушал указания начальства и пришел к выводу, что на сегодня я, в принципе, свободен. Так бывает. Моя должность не предполагает непрерывного вала работы, частенько выпадают дни, когда я здесь ни к чему. Поэтому я вернулся в кабинет и разместился на диване. Телефон рядом, дверь закрыта, все предусмотрено, можно и вздремнуть, а то голова все-таки побаливает после недавнего происшествия, наверное, кончилось действие обезболивающих. Был бы я наглее, то выбил бы больничный. Но просить о чем-то я люблю еще меньше, чем работать. Посему, буду гордо считать себя мучеником, и принимать тяготы с честью.