Точка отсчета
Шрифт:
Глава 5
Выйдя из кабинета, они довольно долго шли мимо полуоткрытых дверей в пустые темные комнаты. Шаги звучали гулко, как в подземелье, из кабинетов веяло если не запустением, то странным для медицинского центра такого уровня безлюдьем.
— Что, выходной день? — поинтересовался Седов.
— Нет, — коротко ответила Ингрид.
Коридор закончился массивной металлической дверью.
— Центр компании «Биотех» на Илиане расформирован, — сказала она, набирая код на двери.
— Не
— Я не знаю, чьих надежд мы не оправдали. И какие это были надежды. Мои оправдались. Почти, — добавила она, подумав. — Входите, Сергей. Это — святая святых центра и мое основное рабочее место.
Седов шагнул вперед. Влажная духота охватила его. Святыня оказалась большим мрачным залом, в котором стояло разобранное, закрытое чехлами, или упакованное в ящики оборудование. Свет горел только в дальнем углу. С площадки у двери по короткой лестнице они спустились вниз.
— Томас! — позвала кого-то Ингрид, — эй, Том! Не отставайте, Сергей.
Она пошла вперед, уверенно лавируя среди ящиков.
— Стараюсь, — ответил Седов, пытаясь отцепить пиджак от какого-то агрегата.
Когда он высвободился, шаги Ингрид уже затихли.
— Черт, — выругался Седов, почти на ощупь пробираясь к свету, — как здесь темно и страшно. Все меня бросили, все покинули. Даже любимая женщина.
Обойдя неприятного вида сооружение, он оказался в освещенном углу зала возле небольшого бассейна, размерами напоминавшего гидромассажную ванну. Стенки бассейна, казалось, светились изнутри. Или это так свет отражался?
— Я все-таки нашел тебя, чаша Грааля, — сказал Седов, заглядывая в бассейн, — сейчас вот примерюсь и, если никто не появится, скраду бесценное сокровище.
Мутная бледно-розовая жидкость заполняла бассейн на две трети. Отражения своего Седов не увидел. Будто смотрел в иллюминатор летящего в облаках гравилета.
— Похмеляться этим не стоит, — пробормотал он, отступая, — Ингрид, где вы?
Послышались шаги.
— Ага, вы нашли дорогу.
Следом за доктором Мартенс шел молодой человек в шортах, футболке без рукавов и шлепанцах. Он толкал перед собой небольшой столик на колесах, уставленный приборами.
— Познакомьтесь, Сергей. Это мой ассистент Томас Йорк.
— Привет, Том.
— Добрый день, господин Седов.
Ингрид подошла к бассейну.
— Так, Сергей, сейчас мы проведем с вами несколько тестов. А перевозить вам придется вот это, — она указала пальцем на мутную жидкость.
Седов опять заглянул внутрь и пожал плечами.
— Я столько не выпью, — заявил он.
— Юмор здесь неуместен, — сказала Ингрид, не принимая предложенного тона, — во-первых, не преуменьшайте своих возможностей. Вчера я их оценила. А во-вторых, пить это не придется. Вы помните, о чем мы говорили?
— Конечно. «Перекресток», Сайрус О'Брайан.
— Верно. О'Брайан понял, что указать новую дорогу мало. Нужно повести по ней. А кто согласится идти, если цель теряется во времени? Все-таки предстоит перестройка сознания, мышления и, видимо, организма, хотя физиологические изменения будут не столь радикальными, как психические. По теории О'Брайана человек внутренне застопорился в развитии на этапе куколки, и эволюция должна коснуться
— Ну, так уж и пустота.
— Да-да. Именно пустота. Ведь пустота — это единственная форма. Она заполняет любой объем, будь то глиняный сосуд, или человеческий организм. Пустота находится в промежутках между зернами, насыпанными в сосуд между песчинками в барханах пустынь, даже между молекулами воды в океанах. Организм человека — тот же сосуд. Пока этот сосуд пуст. Наполнить его — вот цель, которую поставил перед собой Сайрус О'Брайан. Конечно, человек изменится, но это будут изменения, возможность и даже необходимость которых заложены в нем изначально.
— Вы забыли об общественном устройстве. Менять придется все.
— Вы правы. Это дело не для одного поколения, даже не для пяти. О'Брайан решил доказать преимущества человека нового вида хотя бы на отдельных людях. В результате Homo sapiens останется человеком разумным, двуногим, прямоходящим и тому подобное, однако возросшие возможности организма произведут ломку психики, выведут сознание на новый уровень. Важно преодолеть инерцию, изменить status quo — существующее положение. Стоит только начать процесс перестройки, и его уже не остановишь, как набирающую ход снежную лавину. О'Брайан решил перепрыгнуть этапы эволюции. Не начинать развитие человека с нуля, а пойти от обратного и создать людям помощника, некий симбиотический организм, обладающий знанием о гипотетических возможностях, которые мы не захотели развивать. Он стронет лавину с места, осуществит переход из стадии покоя в стадию формирования запрограммированного природой существа. Это и будет человек, выбравший правильную дорогу! Человек, ставший точкой отсчета, с которой и начнется новая история цивилизации. А это, — она опустила кисть руки в жидкость, — его помощник.
Седов скептически пожевал губами. Одно дело перевозить в себе надежно закапсулированный имплант, и совсем другое — активную органику, которая создавалась для перестройки человеческого организма.
— Знаете, я, скорее, соглашусь на замену любого органа, чем буду таскать за собой ванну с киселем, — снова попробовал пошутить он.
— Ценю вашу способность шутить в любой ситуации, — сказала доктор Мартенс тоном, свидетельствующим совершенно противоположное, — и понимаю ваши сомнения. На данный момент субстанция, которую я назвала «помощником», неактивна. И не будет активирована, пока мы не выведем ее из вашего организма. Этот «кисель» — физиологический раствор. В нем, в эмбриональном состоянии находится тот, кто поможет человеку пойти от перекрестка в любом направлении.
— Сплошные метафоры, — пробормотал Седов, — еще бы узнать, каковы наши гипотетические возможности…
— Вы не дослушали, — оборвала его Ингрид.
Йорк положил руку ей на плечо.
— Мисс Мартенс…
— Оставь, — она резко дернула плечом.
— Спокойно, — сказал Седов, — я лишь хочу понять, что мне предстоит. Насколько я знаю, О'Брайан умер лет пять назад. Вы говорите, что Центр расформирован, что работа, по вашему мнению, закончена…
— Вы плохо слушали, вы просто не умеете слушать, — Ингрид даже топнула ногой. Лицо ее раскраснелось, глаза засверкали.