Точка преломления
Шрифт:
Пока я шла к нему, он даже не повернул головы. Мои пострадавшие при взрыве в туннелях ноги немилосердно болели.
— Билли, — осторожно позвала я. Он пристально смотрел куда-то за тысячу ярдов, мимо меня, мимо дома,
— Он мертв, Эмбер. Уоллис мертв.
Еще один из нас стал сиротой. Повзрослел раньше времени.
— Билли, мне так жаль.
Я дотронулась до его руки, но она была холодна, как лед.
— Мне кажется, я должен рассказать кому-то — разве это не странно? Но рассказывать некому.
Он сжал мою руку, и, прежде чем я поняла, что происходит, он уже обнимал меня, а я обнимала его, и мы оба плакали.
Мой взгляд опустился ниже, на три белые линии, выцарапанные на капоте машины, где он сидел. Три шрама, точно такие же, какие я видела под ключицей у Кары, когда мы переодевались в Гринвилле.
Три было здесь. Возможно, Кара работала на них. Не имеет значения. Теперь не стало ни Кары, ни Три.
Мы все, что осталось.
— Люди, — услышала я свой голос, и произнесенные слова становились правдой. — Мы должны рассказать
Меня трясло, как будто мир под ногами дрожал, и тогда я поняла, что это к лучшему, потому что скоро все будет по-другому. Не знаю как, но я расскажу мамину историю. И свою тоже. И может быть — может быть, — это изменит течения.
Кто-то приближался к нам, и, увидев, что это Чейз, Билли отвернулся и вытер глаза тыльной стороной руки.
Я пошла к нему, желая быть ближе, но выражение его лица заставило меня остановиться. Волоски у меня на шее встали дыбом.
— Следы, — сказал он охрипшим голосом. — Ребята нашли следы, ведущие на юг.
Выжившие.
Он думал о своем дяде, я видела это по его лицу.
В один миг я снова загорелась, только на этот раз надеждой. Моя рука легла в ладонь Чейза, и мы еще раз взглянули на обугленные ямы разрушенного убежища, на последние угольки, которые до сих пор тлели, хотя пламя уже потухло. И что-то сказало мне, что это не конец, что у нас есть цель.
Не говоря ни слова, мы побежали на юг.