Точка женщины
Шрифт:
– До свиданья.
И когда Рыжая уже собирается положить трубку, он добавляет:
– А с водой все-таки будьте поосторожней.
Рыжая включает свет и топает в ванную. Как получилось, что она во сне забралась под душ? Она что, ходит во сне? «Ничего страшного! Со всеми бывает», – говорит себе Рыжая, хотя если начистоту, то она ни разу не слышала, чтобы с кем-то из нее знакомых случалось нечто подобное. Сейчас она снимет мокрую одежду, заберется под горячий душ и наденет теплую пижаму. Потом она перестелет постель, выпьет чаю с медом и будет до утра спать, как младенец, уткнувшись носом… Вот черт, она до сих пор иногда забывает, что утыкаться носом больше совершенно не в кого. И вот черт, из крана не льется вода – ни холодная, ни горячая. Спрашивается: где же она тогда могла промокнуть до нитки? Рыжая переодевается в
Он сидит на берегу, поджав ноги и обхватив руками колени. В сумерках его лицо кажется бледным и по-детски трогательным. Похоже, что за последнее время он похудел и осунулся. Ему грустно. Он грызет травинку и смотрит в никуда.
Я лежу на воде рядом с берегом и смотрю в небо. Редкие облачка там становятся все темнее, а между ними уже проглядывает очень тонкий месяц, который несколько дней назад начал расти.
– Расскажи мне, что с тобой случилось, – говорю я.
Он вздыхает.
– Я не очень люблю рассказывать. Мне нравится слушать и смотреть. А слова подбирать я не умею…
– Со мной не нужно подбирать слова, – вкрадчиво начинаю я, но он перебивает:
– Вы все так говорите!
– Мы?
– Да, вы – женщины.
– Я не женщина, – возражаю я и вижу, как его тело сразу же становится напряженным.
– Ах да, извини…
– И чтобы рассказать мне что-то, совсем не обязательно говорить слова. Можно просто войти в воду. Вода почувствует тебя, а я – почувствую воду. Это всего несколько секунд. И тебе сразу станет легче.
Он с сомнением качает головой, как будто чувствует, что я вру. Как будто знает, что стоит ему войти в воду, и его песенка спета. Боится ли он этого? Не знаю, он слишком далеко от воды.
– Я уже говорил тебе, что купаться не хочу. Совсем.
Но не так просто отделаться от водяницы. В разгар охоты я становлюсь и хитрой, и изворотливой, и верные решения приходят ко мне сами собой, как будто приплывая по воде.
– А тебе не обязательно купаться. Сойдет любой контакт с водой. Сиди где сидишь и просто опусти в воду пальцы. Я узнаю все, что ты хочешь рассказать.
Конечно, так я не смогу получить над ним полную власть, но все-таки моя сила заденет его сердце. И в следующий раз ему будет гораздо сложнее мне сопротивляться. Он улыбается:
– Вот так просто?
– Да.
И тогда он опускает в воду руку. Его ладонь большая и сильная, с длинными, красивыми пальцами и обкусанными кончиками ногтей. Такие руки могут быть и страстными, и нежными. Вода вздрагивает и искрит где-то в глубине. Вода окутывает доктора, вода окутывает меняяяяяяяя…
Изо всех сил сопротивляясь желанию взять его за руку и потянуть к себе, я закрываю глаза и слушаю то, что он хочет мне рассказать.
Притворяясь спящим, доктор дожидается, пока Рыжая уйдет на работу. Она поет в ванной, надеясь, что он услышит, встанет и придет к ней. Он не встает. Рыжая порхает по комнате, собирая белье, чулки и платье. Она прыскает на запястья духи, надеясь, что он почувствует их запах, который так ему нравится, и потянется к ней в полусне. Доктор не шевелится. Она разочарованно чмокает его в нос и выходит. Еще несколько минут он неподвижно лежит в постели, а потом встает и начинает собирать вещи. Откровенно говоря, у него не так уж много вещей. Несколько книг, плейер и диски, свитер и джинсы. Он складывает в сумку свою зубную щетку, свои футболки и носки, свою бритву и свой серебристый палм. Одевается и быстро оглядывается по сторонам: если что и забыл, нестрашно. Нет в жизни таких вещей, которые нельзя было бы купить заново. Доктор заваривает себе зеленый чай на кухне и думает о том, не написать ли Рыжей письмо. Вообще-то он думает об этом уже несколько дней: стоит ли написать ей письмо, когда он будет уходить? Или может быть, стоит сказать ей об этом? Лицо доктора сразу же становится грустным и измученным. О чем говорить с женщиной, от которой уходишь к другой женщине? Он аккуратно моет чашку и вытирает ее полотенцем. После чего застилает постель и уходит, заперев за собой дверь. Открепляет два ключа от брелка и опускает их в почтовый ящик. Доктор очень аккуратен и в общем-то честен, и если вечером Рыжая, швыряя
Он открывает окно, закуривает и понимает, что счастлив – окончательно и бесповоротно. Камень в виде влюбленной Рыжей женщины снят с его шеи, прохладный весенний ветер треплет волосы и он может делать все, что ему заблагорассудится. В сущности, он может даже не ехать к той женщине, к которой уходит от Рыжей. Или может ехать не сразу. У него выходной, и сегодня, прямо сейчас, весь мир, хотя бы в радиусе ста километров, принадлежит доктору.
Он останавливается на светофоре и блаженно откидывается на спинку сиденья. Все-таки как это утомительно – любить женщину, которая регулярно плачет, иногда совершенно без повода. И еще утомительней – быть рядом с женщиной, которая хочет, чтобы ты принадлежал только ей, со всеми потрохами и эрекцией, в время как ты принадлежишь всему миру, и твоя эрекция, разумеется, тоже. Кажется, та вторая, к которой он уходит, это понимает. Вот и хорошо.
Доктор выбрасывает окурок, трогается на зеленый и делает музыку погромче, каждой клеточкой своего тела ощущая начало чего-то нового и значительного. Вот тут-то из узкого переулка вылетает маленькая шустрая машинка и бьет чисто вымытый бок докторского автомобиля. После резкого удара доктор несколько секунд сидит без движения. Потом осторожно пробует пошевелить руками и ногами. Они двигаются, как обычно. Доктор пытается открыть дверь, но уже догадывается, что будет дальше: двери снова заклинило. И снова вокруг собираются люди, ковыряют замки отвертками и ключами, разводят руками и кричат, что такого не бывает: чтобы ни одна дверь и ни одно окно не открывалось, хоть ты тресни. И он снова три часа сидит в машине в ожидании помощи, став причиной еще одной непомерной даже по московским масштабам пробки. По крайней мере, в этот раз за окном не идет снег, а бензина достаточно. И тем не менее, доктора не покидает смутная мысль, что его обидно надули в самом начале нового и значительного. Если бы он знал, что именно в этот момент на работу в пятизвездочный отель Шарм Эль Шейха довольно небрежно принимают нового повара с сомнительной биографией, тревога доктора стала бы куда более ощутимой.
Когда ему удается выйти из машины, оформить дорожное происшествие и отбуксировать свою машину в автосервис, солнце начинает клониться к закату, и он почти бегом бежит в метро, понимая, что ему как воздух нужна та, к которой он уходит от Рыжей. Он бежит по платформе, потом вверх по эскалатору и по улице. Одним прыжком справляется с тремя ступеньками и врывается в лифт. Он нажимает на кнопку шестого этажа и начинает заранее расстегивать куртку. Вот тут-то, в шахте между вторым и третьим этажом что-то щелкает и заедает. Лифт останавливается и предоставляет доктору сколько угодно пинать закрытые двери и жать на безжизненную красную кнопку аварийного вызова. Акумулятор его мобильного телефона разряжен, и только через полчаса ему удается установить контакт с внешним миром, докричавшись до хмурой женщины с тяжелыми сумками, которая, проклиная судьбу, пешком тащится наверх. Доктор садится на грязный пол и закрывает глаза, представляя, как буквально в нескольких метрах не находит себе места та, к которой он так торопится. Он даже не вспоминает о том, что Рыжая уже должна была вернуться домой и обнаружить его отсутствие.
И как раз в этот момент в аэропорту Доминиканской Республики, из-за дурацкого недоразумения с билетами, на самолет не пускают русского туриста, который три недели назад оплатил тур в маленьком офисе Рыжей Анны. Турист в бешенстве сжимает кулаки в зале ожидания, глядя, как его самолет берет разбег, поднимается в воздух и на секунду замирает в высоте, окутанный клубами дыма, перед тем как разорваться миллионами маленьких разноцветных огней.
Засыпая вечером в объятиях белокурой женщины доктор думает о том, что сейчас было бы очень кстати как следует накатить. Как на зло, она любит бегать по утрам и не признает алкоголя. Примерно в это же время незнакомый доктору русский турист падает без чувств в баре аэропорта Доминиканской Республики, оказавшись не в силах и дальше праздновать свое чудесное спасение.