Точно в сердце

Гарбера Кэтрин

У Джека зазвонил мобильный. Взглянув на дисплей, он убрал руку и весь словно отодвинулся от нее. Уиллоу старалась не прислушиваться к разговору, но трудно было не слышать, находясь на соседнем сиденье автомобиля.

– Спасибо, Рия. До воскресенья я в Нью-Йорке. Как прилечу, сразу в больницу.

Он еще немного поговорил, потом нажал отбой, а Уиллоу так и сидела, размышляя о том, что он даже не сообщил ей о предстоящем отъезде, до которого осталось всего три дня. Нет, она, конечно, понимает, он человек деловой и занятой. После того дивного вечера на катке у них практически

не было возможности побыть вместе. И все же…

– Так ты сразу после окончания съемок возвращаешься в Лос-Анджелес?

– Да. Мы и так уже затянули с выпуском последней серии «Яркого взлета», потому что ждали, пока поправится Пи Джей. Я должен взять у него интервью для шоу.

– Почему ты мне не говорил?

– Так это все к нам не имеет отношения, – удивился Джек.

– Как это не имеет? Ты говорил, мы должны быть нормальной парой. А в нормальной паре люди обсуждают свои планы. Особенно если кто-то собирается уезжать.

Джек вздохнул, потер шею и повернулся к ней.

– Да, ты права. Я не говорил, потому что вообще не хочу уезжать от тебя.

Уиллоу вся внутренне засияла от удовольствия – настолько приятны были ей эти слова.

– Потому что по тебе не поймешь, что ты чувствуешь на самом деле, – продолжал он. – Я словно блуждаю впотьмах, пытаясь нащупать к тебе правильную дорогу и догадаться, как ты ко мне относишься. Я не знаю, так ли нравлюсь тебе, как ты мне, и это меня пугает. Да ты меня пугаешь сильнее, чем та акула!

Уиллоу откинулась на сиденье и подумала, что настал момент, которого она ждала четырнадцать лет, вынашивая планы кровавой мести. Джек у нее на поводке, и она всего лишь парой слов может очень больно ранить его. Но, поступив так, она будет жалеть до конца своих дней.

– Я тебя тоже боюсь, – едва слышно призналась она. – Только успокоюсь, что мне в тебе все понятно, что все у меня под контролем, как ты выкидываешь какой-нибудь номер и снова выбиваешь у меня почву из-под ног. Отрадно слышать, что мучение это обоюдно.

– Значит, наши отношения для тебя – мучение? Для меня вот нет…

Уиллоу сглотнула. Рискнуть? Сказать ему про свои чувства в расчете на ответное признание? Можно ли довериться ему, Джеку Крауну, из-за которого она много лет избегала серьезных отношений с мужчинами?

– Ну… – протянула она.

– Так я и думал, – вздохнул Джек. – Тебе нравится видеть, как я корчусь у твоих ног. Ты натягиваешь поводок, я из последних сил ползу, держась за него, но оказывается, что тебя с той стороны нет.

Это было очень образно и неприятно, но Уиллоу вполне понимала, почему он злится.

– Я не играю с тобой, не думай. Просто до сих пор не уверена, можно ли тебе доверять.

– Если ты мне не доверяешь, кому и когда ты вообще сможешь довериться? Ты ведь никого к себе не подпускаешь, даже Гейл и Николь.

– Неправда!

– Нет, правда! Гейл пришла к тебе, чтобы поделиться наболевшим, а ты из ее личной жизни сделала телешоу!

Уиллоу сжалась на сиденье. В его словах была доля истины. Ей проще было превратить эпизод из жизни Гейл в успешный проект, чем задуматься над происходящим, обсудить

все, дать совет. Ведь ее подруги перешли на следующий этап, к которому сама она так до сих пор и не была готова.

– Я вовсе не хотела…

– Черт побери, я знаю, Уиллоу. Я просто хочу сказать, что ты даже перед своими подругами пытаешься держать лицо, не раскрываешь душу. Я, наверное, самый близкий тебе человек на данный момент, и все равно ты даже меня постоянно отталкиваешь!

Вдруг Уиллоу подумала, что их поменяли местами. Это ведь она собиралась его больно ранить. А вместо этого выслушивает горькую правду о себе. И он столько о ней знает, что легко может нанести смертельный удар…

– Это само собой получается, – сказала она. – Я просто не знаю, как сказать, что я больше всего на свете хочу, чтобы ты остался. А если я скажу, а ты все равно решишь уехать, как мне жить? Лучше не признаваться вовсе, чем дать понять, какую власть ты надо мной имеешь.

Джек наклонился и притянул ее рукой к себе:

– Ты тоже имеешь власть надо мной. Мы оба не в своей тарелке. Мы оба не доверяем людям. Ты боишься, что в трудный момент человек тебя бросит. А я боюсь, что, как только почувствую себя по-настоящему счастливым, произойдет что-нибудь плохое.

Уиллоу крепко сжала его руку. Ей так хотелось пообещать ему, что она всегда будет рядом, что бы ни случилось. Но она сама бы не поверила в эти обещания. И не хотелось обнажать свои чувства.

Всю оставшуюся дорогу оба молчали. Когда поднимались на лифте в пентхаус Коннора, Джек держал Уиллоу за руку, но ту не покидало чувство, что между ними все стало еще сложнее.

Прошлый День благодарения Джек провел один в роскошном отеле в Дубаи. Тот праздник ни в какое сравнение не шел с сегодняшним: чета Маккафи собрала всех близких друзей и родственников со всего света. Все было на высшем уровне, но в то же время уютно и по-домашнему.

Пока женщины хозяйничали, Джек вместе с остальными мужчинами прошел в гостиную смотреть футбол. Ему нужно было передохнуть от бесконечных эмоциональных перепалок с Уиллоу. Сколько еще между ними не сказано!

Мужчины быстро приняли Джека в свою компанию. За просмотром футбола и обменом репликами он подумал, что, останься он с Уиллоу, все дальнейшие праздники могли бы проходить в подобной теплой семейно-дружеской обстановке, а не на чужеземных курортах на другом краю земного шара.

Во время рекламы он спросил у Коннора:

– Как самочувствие Николь?

– Получше! Ей делали узи, хочешь посмотреть снимок?

Джек кивнул, а муж Гейл подмигнул Коннору:

– Подумать только, ты ведь чуть не проворонил свое дитя!

– Как это? – удивился Джек.

– Коннор с трудом отказался от своего амплуа закоренелого холостяка! – пояснил его друг Палмер.

– Да ладно вам, оба тоже хороши, – проворчал Коннор, протягивая Джеку узи-снимок своего будущего ребенка. Джек взглянул на изображение, и тут его словно светом озарило. Он хочет, чтобы Уиллоу была рядом с ним всегда. Да, им нелегко друг с другом, но вместе они справятся!