Точное попадание

Фирсанова Юлия Алексеевна

Пусть масштабом Нотр-Дам де Пари тут и не пахло, но и примитивных идолов с размазанной по губам кровищей я тоже не встретила, впрочем, как и белокаменных с золотыми куполами церквей. После деревни, так похожей на наши или украинско-белорусские поселки, меня слегка занесло с ориентированием на местности. Начало казаться, будто и дальше все будет таким же знакомым и домашним, однако эльфийский табор, пардон, стоянка, быстренько повернул шурупы в моей башке. Мир, в котором я очутилась по воле или, уж скорей, неволе моих похитителей, был самим собой и ни на что походить не собирался, развиваясь исключительно по своим собственным законам. (Кстати, о похитителях, ну попадись мне

только эти бестелесные киднеперы, узнают, почем фунт лиха, правда, спасибо я им тоже скажу, потом, за самое интересное приключение в жизни!). Я еще раз убедилась в своеобразии этого мира, созерцая архитектуру культовых сооружений. Тут царила такая же свобода стилей и размеров, как и в домах. Храмов насчитывалось, как показалось навскидку, по меньшей мере десяток, и все они были построены из камня. Проще один раз вложиться, чем без конца пожары тушить? Вон Москва, пока деревянной была, раз в шесть лет горела регулярно, как по графику. И куда пожарные смотрели? Наверное, на огонь!

Где-то храмы представляли собой просто грубое нагромождение бесформенных серых глыб, где-то наличествовали плиты четких контуров или кирпичи, встречались статуи и барельефы, в большинстве случаев раскрашенные в яркие цвета. Пусть не высокое искусство, но броско! Реклама двигатель не только торговли, но и религии. Порадовало меня и то, что божества изображались в антропоморфном виде. Все-таки человек — зверюшка примитивная, ему проще «сговориться» с кем-то похожим на себя, имеющим две руки, две ноги, голову и все прочие телесные атрибуты. Конечно, в животных есть своеобразная красота, но поклоняться чему-то вроде змеи или паука… бр-р-р! В общем, местные боги выглядели вполне по-людски, и рассматривать их изображения (пусть рвение мастеров весьма уступало таланту и умению греческих скульпторов) мне было весьма любопытно.

Глаза просто разбегались. Народу, пришедшего отдать религиозный долг, хватало, не то чтобы толпа, но набиралось вполне прилично. Люди двигались по-деловому споро, я почему-то сразу вспомнила супермаркеты: кто в аптеку, кто за мобильный телефон заплатить или за квартиру, кому продуктов прикупить, кто фотографии решил проявить, а кому просто прошвырнуться захотелось. Словом, пусть все находились в одном месте, но дела имели разные. Граждане Патера из общего русла улицы растекались ручейками по храмам, каждый в свой.

— Ты никому помолиться не хочешь? — уточнила я у Лакса, остановившись перед небольшим храмом, вход в который охраняли две отлитые из какого-то коричневого металла статуи одного и того же толстяка чуть выше человеческого роста. Ну или двух братьев-толстяков, при своей совершенно европейской внешности чем-то неуловимо похожих на Хотэя. Одеты они были одинаково, во что-то вроде схематически изображенного короткого халатика с широким поясом, распахнутого на объемистом животе, а вот лица у мужиков были разные: один — достойно-важный, а второй весело-жуликоватый.

— Талит, — поименовал толстяка вор. — Покровитель торговли, азартных игр, удачи и… — Лакс ухмыльнулся, — угадала, воровства. Пожалуй, стоит зайти. А ты, если хочешь, можешь сразу на площадь идти, там и встретимся, а если разминемся, Фаль нас сведет.

— Ступай, — благосклонно согласилась я, переложив сонного мотылька на плечо друга.

Мне действительно показалось, что приятелю не нужна сейчас компания. Может, в здешних местах поклонение кумиру дело столь интимное, что посторонние, а тем более свидетели, ни к чему?

Пускай Лакс в капище Талита пообщается с богом тет-а-тет, жертвы какие-нибудь принесет. Никакого зверья, петуха там, барашка или даже белой мышки мы с собой не прихватили,

из всей живности один Фаль, да и тот дрыхнет. Но боги, во всяком случае их жрецы, из истории религии это известно, обыкновенно и до звонкой монеты охотно снисходят. Не знаю уж, на что небожителям финансы, неужто за покупками тайком в мир земной ходят? Ну с этими заморочками пусть кто-нибудь другой разбирается. В конце концов, если в этом мире действительно есть боги, у меня не имеется никакого резона подозревать незнакомых служителей культа в прикарманивании пожертвований, тем более что ничуть не жаль, у нас денег в избытке. А вдруг богам и правда наличка до зарезу бывает нужна и в обмен на нее можно себе какие-то милости выторговать, то бишь вымолить. Тогда получаются товарно-денежные отношения на высшем уровне.

Я оставила Лакса у храма Талита, решила, что найду чем себя занять, не маленькая. Вот для начала дойду до площади, не там ли самое интересное ждет? Ведь каждого в этой жизни, я верила твердо, поджидает много интересного, главное оказаться именно там, где твое счастье назначило тебе свидание!

На площади, между прочим, как меня ранее предупредил приятель, располагались не только храмы, но и местный орган судебной власти — Дом закона. Он из всех имеющихся сооружений более всего походил на жилое здание, правда, с большими дверями и какой-то грязно-желтой расцветки. Название «желтый дом» в здешних краях вряд ли кому-то могло показаться издевательским, а вот я всласть поухмылялась, прежде чем мое внимание привлекло другое здание, выделяющееся из череды обступивших мощеное пространство.

Оно было сложено из серых плит, хорошо подогнанных друг к другу. Но серый цвет не казался тусклым или грязным, он скорее сиял, как редкая жемчужина, явленная восхищенным взорам. Преодолев три высокие ступеньки, я вступила под изогнутый аркой свод здания. Серый камень и внутри оказался ничем не отделан и не прикрыт, никаких панелей, статуй, алтарей или иных атрибутов культа я не увидела, впрочем, никого живого тут тоже не было. Единственной достопримечательностью места являлось большое, по местным меркам так и вовсе громадное овальное окно. Через него сейчас лился солнечный свет, заставляя посверкивать плиты пола и стен.

Казалось бы, ничего приятного или уютного в этом пустом помещении не было и в помине, однако я почему-то не чувствовала себя стесненно или неуютно. Меня никто не звал, но откуда-то я знала и то, что сюда никого не зовут, приходит лишь тот, кто захочет войти. Странный покой и не то чтобы умиротворение, а скорее чувство единения с миром, какое нежданно накатывает в самый, казалось бы, неподходящий момент, охватило меня.

Слева послышался какой-то шорох, я повернула голову. В нескольких шагах стоял пожилой мужчина в скромном сером плаще. Длинные, совершенно седые волосы красивыми кудрями ниспадали на плечи, глаза под тяжелыми веками смотрели внимательно и остро, крючковатый нос чуток обвис. Для абсолютного сходства с моим мысленным представлением о Гэндальфе Сером дядечке не хватало только посоха, ну и шляпы, что ли.

— Почтенная магева. — Человек наклонил голову, приветствуя меня.

— И тебе того же, ты здешний жрец? — уточнила я.

— Нет. — Сухие тонкие губы раздвинулись в легком намеке на улыбку. — Здесь никогда не было, нет и не будет жрецов, я лишь смотритель храма Творца.

— И похоже, прихожан тоже негусто, — отметила я, озираясь. — Или день неприемный?

— Храм открыт для каждого, — ответил старик.

— Но поскольку просить у Творца, как меня просветили, что-либо бесполезно, то и клиентов нет, — догадалась я. — Зачем же вообще горожане храм строили?