Точный удар
Шрифт:
«Шофер с книгами»
Самый перспективный персонаж. Конечно, он доведен до последней крайности и может быть необоснованно резок с глуповатым туристом, который явится к нему с расспросами.
Но, судя по всему, он один из немногих, кто пытается проводить некое подобие программы восстановления и развития человеческого мировоззрения в этой стране.
Да, он действует бессистемно, да, в одиночку… Но ведь делает что-то! Пытается!
Думаю, с ним надо встретиться в первую очередь.
«Амад»
Загадочный тип.
Вырос в этом городе. Со всеми вокруг
Сначала был в банде малолетних гопников. Шесть месяцев отсидел за хулиганство. Потом служил в полиции. Наверняка не трус.
Столь извилистый жизненный путь свидетельствует, что человек он ищущий. Пробовал в жизни то и это.
Амад достаточно образован. Читал, например, Хемингуэя… И хотя прикинулся незнающим: «Кто? Хемингуэй?», в разговоре непроизвольно продемонстрировал недюжинное знание творчества этого непростого писателя. Вам, например, известно, где и при каких обстоятельствах великий Эрнест написал свою «Пятую колонну»? А Амад знает.
Словом, с ним я хотел бы встретиться в числе первых. Если бы не одно «но».
Дело в том, что я собираюсь бороться с существующим в городе порядком. А Амаду это не нужно. Он нашел свое место в здешнем раю и всем доволен.
Предложить такому идти на баррикады, рисковать жизнью?
Зачем? Он хорошо зарабатывает, вкусно ест, сладко спит…
Скорее он согласится бороться с тем, кто попытается разрушить его уютный мирок. То есть со мной.
Оторвавшись от бумажек с именами, я взглянул на часы. 19.30. Вечер 23 августа. До акции назначенной интелями на 28-е оставалось четыре дня.
А до акции, которую спецвойска Всемирного Совета Безопасности собираются проводить против интелей и того меньше.
Надо успеть.
Я встал, одел чистую гавайку, считающуюся здесь особо модной, слегка взлохматил волосы и собрался идти.
Куда?
А вы, уважаемый читатель, куда бы вы направились в первую очередь?
Глава 2.
Я выбираю круг рая
23 августа
Прежде чем приступать к активным действиям, требовалось подработать материальную базу. Трудно вести нелегальную работу и встречаться с агентами, когда в твоей спальне спят дети. Тем более, что компания, которую приводил на ночевку хозяйский мальчишка Лэн, обрела тенденцию к разрастанию.
Стало быть, необходимо найти некое укромное местечко – конспиративную квартиру, а заодно позаботиться о транспорте. В городе, конечно, избыток такси, но сведения через таксопарк легко попадают в полицию. Или к каким-нибудь преступным группировкам. Например, к «меценатам», которые «любовь к искусству» сочетают с умением беспощадно драться кастетами.
Итак, квартира. На данный момент я знал только одного специалиста по съемному жилью. Это был Амад. Уютный полный человечек заверял, что каждый вечер после семи он пребывает в «Лакомке», так что найти его не составит труда. Заодно узнаю, кто еще входит в общество Усердных дегустаторов. Что-то мне подсказывает, что знакомство будет небесполезным.
«Лакомка», несмотря на всю привилегированность своего положения (или, может быть, благодаря ему) располагалась не в самом
Видимо, обитатели здешних мест не разделяли тяги широкой публики к примитивным развлечениям типа пьянки, «дрожки» и спонтанному мордобою. В этом кругу рая предпочитали другие радости.
Мягко шурша шинами по гладкому асфальту, такси неспешно везло меня вдоль аккуратно постриженных газонов, подсвеченных разбросанными тут и там разноцветными фонариками, придававшими окружающей их зелени экзотические оттенки. Домики сквозь листву проглядывали аккуратные, посверкивающие чистыми окнами и свежим лаком фасадов. Даже не верилось, что в столь благословенных местах люди могут с пугающей регулярностью умирать от нервного истощения. Каждую ночь. В собственных домах. В собственных уютных ваннах с ароматизаторами и подсветкой воды. По пять-шесть вызовов на каждый экипаж «скорой». Общую статистику никто не вел, но цифры наверняка были пугающими.
Ладно. Разберемся.
Знаменитая «Лакомка», очевидно, имела столь выдающуюся репутацию, что не нуждалась в рекламе. Во всяком случае, у нее вообще не было никакой вывески, различимой с проезжей части. Водителю такси пришлось дважды показать мне на узкий проход между двумя скромными магазинчиками и заверить, что искомый ресторан находится именно там. Проулочек был недостаточно освещен и отлично подходил для засады. Но отступать было некуда. Я расплатился, придал себе праздно-гуляющий вид, и, уповая на то, что вдумчивые ценители вкусной пищи не носят с собой кастеты, отправился в указанном направлении.
К счастью, возле «Лакомки» никто не охотился на доверчивых туристов, и я смог беспрепятственно пройти под гостеприимные своды.
Едва я вошел, меня сразу с головой накрыло волной аппетитнейших кулинарных ароматов, базовой доминантой которых был божественный запах свежеиспеченного хлеба. Он звучал сильно и волнующе, как главная тема симфонии, исполняемой умелым оркестром. Впечатление было столь сильным, что я даже на мгновение прикрыл глаза. А когда их открыл, надо мной навис почтительный, но без подобострастия, двухметровый метрдотель, солидный, как имперский авианосец.
– ? – спросил он, выразительно подняв брови.
Да, я помнил, в «Лакомке» не разговаривают, здесь только едят. Но, надеюсь, работают тут не глухонемые?
– Мне нужен Амад, – сказал я максимально кратко и негромко.
«Сейчас организуем», – жестом показал метрдотель и поманил за собой.
Двинувшись за ним, я сумел отвлечься от восприятия ароматов и различил некий специфический гул, который подобно облаку накрывал весь обеденный зал. В этом приглушенном гуле слились воедино негромкое позвякивание столовых приборов, шорох салфеток, а так же звуки жевания и проглатывания пищи. Все это было чрезвычайно пристойно и, я бы даже сказал, аристократично. Но у меня звуки, издаваемые большим количеством молчаливо жующих людей, почему-то вызвали самые неаппетитные ассоциации.