Тогда спаси меня...

Энн Лу

Зенон снова коротко кивнул.

— Еще он сказал, что часто такое бывает из-за какой-то третьей фазы брачных игр, точнее ее отсутствия. Что это значит? Я должна знать об этом? Это меня касается?

Сначала Зенон окинул меня задумчивым взглядом. Потом, молча, отступил и подошел к креслу. Сел. Упер локти в расставленные колени и посмотрел снизу вверх, поскольку я продолжала стоять недалеко от входа, где он меня оставил. Потом произнес:

— У херонцев брачные игры делятся на три фазы. Первая — это начало, то есть заигрывания. В это время женщина начинает показывать мужчине, что она согласна на связь. При этом чаще всего

она ведет себя вызывающе.

— Это как?

— Обычно она показывает мимикой и жестами, что он ей не безразличен. Не важно, как. Может ухватить его за хвост, потрогать за уши, обнять, погладить по голове, дать к себе прикоснуться. Может и прямо сказать. Таким образом она привлекает к себе внимание. Если мужчина реагирует на это, начинается вторая фаза. Процесс прелюдии и сама связь. Самая интимная часть. В зависимости от вида союза, связь длится по-разному. И чем дольше, тем сильнее мужчина привязывается к женщине. А вот третья фаза может и не наступить. Все зависит от желания мужчины.

— Как она проходит?

Зенон лукаво скосил глаза и томно улыбнулся. Хмыкнул загадочно, но все-таки ответил:

— Он вступает в интимные отношения со своей женщиной в любое удобное время без намерения продлить род. На короткие периоды. Когда только она позовет его. В этот период женщина особенно уязвима и нежна. Третья фаза может длиться в зависимости от темперамента женщины и желания мужчины от одного дня до нескольких месяцев, пока не станет явной ее беременность.

Я слушала внимательно и не перебивала. Он встал с кресла и подошел, обхватив меня за предплечья:

— Третья фаза возможна только в союзе душ, — он бережно скользнул пальцами по моим волосам и ласково улыбнулся.

— А если ее нет, то есть этой последней фазы, женщина может уйти? — подняла я брови.

— Да. Мало того, имеет на это полное право и все основания.

— И даже может выбрать себе другого мужчину?

— Может. Но есть некоторые условности, — он поймал мой подбородок согнутым пальцем и заставил смотреть ему в глаза. — Ты боишься, что я не захочу тебя после второй фазы?

— Я этого не говорила…

— Глупышка, — он нежно обнял меня. — Разве ты еще не поняла?

— Что не поняла? — в его объятиях было тепло и уютно.

— Что я терплю все эти муки ради тебя. Ради того, чтобы тебе было хорошо, потому что хочу быть с тобой не только телом, но и душой.

Я поёрзала щекой по его груди, уложив руку рядом с лицом. Облегченно вздохнула и прошептала:

— Прости, я еще столько всего не знаю о ваших обычаях. Они меня иногда пугают.

— Ничего. Только, прошу тебя, не уходи. Мне больно слышать подобные слова. Верь мне. Если я обещал, что буду заботиться о тебе, значит, так и будет.

— Хорошо.

Он прижался губами к моей макушке и произнес:

— Теперь нам надо идти на итаршен. Отец уже отправился на челноке на орбитальную станцию.

— Уже надо лететь на Игры?

— Да. Но до этого мне нужно сделать еще одно дело. Ты готова?

— А как же Таша?

— О ней здесь позаботятся. Как и об Авитале.

— Хорошо, тогда пошли, — кивнула я и отодвинулась.

Он не удерживал. Через десять минут мы уже были на борту Кики.

Глава 10. Разоблачение

Глава 10. Разоблачение

Я

с тоской всматривалась в смотровое окно рубки. Дворец, что еще минуту назад окружал нас высокими каменными стенами, сейчас превратился в маленькую точку на зеленой поверхности планеты. Вскоре он уменьшился настолько, что перестал отличаться от общей массы материка. Теперь внизу хорошо просматривались два материка северного полушария Керкира. Белой полосой атмосфера отрезала голубую планету от черной бездны космоса, усыпанного бисерной россыпью далеких звезд. Я опустила взгляд, чтобы лучше рассмотреть поверхность. Вот, ватными комками над голубо-зеленой планетой сереют и закручиваются атмосферные фронты. Вот, где-то в середине одного из циклонов вспыхнула зарница. Почему-то сейчас мне было жаль, что я не услышу, как пронесется над землей раскат грома после вспышки молнии. Не услышу, как барабанит дождь по окнам и листве в саду. Как бы я в этот момент хотела сидеть не в кресле возле тактической системы корабля, а в уютном кресле, укутанная в теплый плед. Причем, хочу, чтобы плед был именно в большую коричневую клеточку. И чтобы в руках была чашка с парующим чаем с лимоном в одной руке и печенькой в другой. Я бы тихо сидела в сумрачной комнате с включенным на слабый свет торшером, и молча смотрела, как по стеклу кривыми ручьями сбегают капли дождя. А там, за окном темнело бы серое небо, от ветра гнулись деревья, волнами колыхалась трава…

— Мы вошли в верхние слои атмосферы, — буднично сообщил Геррон. — Через две минуты будем на геосинхронной орбите.

Я оторвалась от созерцания планеты и попыталась сосредоточиться на происходящем. Посмотрела на Геррона. Руки ускхонга легко порхали над панелью управления итаршеном, а глаза суетливо бегали по экрану консоли, считывая приходящую с двигателей информацию.

— Пришло сообщение с орбитальной станции, где пришвартован Пергонорус ат Иеракса, — послышался справа низкий голос Эсноры. — Господин ат Иеракс предлагает наш итаршен завести в грузовой отсек его флагмана.

Я перевела взгляд на расслаблено сидящего в капитанском кресле Зенона. Он лениво посмотрел на монитор своей главной консоли и махнул кистью:

— Нет. Сообщи, что мы отправимся через гиперпространство самостоятельно. Хочу проверить новый гипердвигатель.

— Слушаюсь, — ответила хучуора, вводя на панели связи сообщение.

— Ввожу координаты планеты Ро. До точки входа в гиперпространство осталось 10 единиц, — заговорил лаллан, сидя у навигационной панели корабля.

— Гашу маневровые двигатели, — отчитывался ускхонг. — Запускаю гипердвигатель.

Я всмотрелась в лицо карлика. Сосредоточенное, даже суровое. Широкий лоб, перечеркнутый морщиной напряжения. Тонкая линия губ. Слегка выдвинутая вперед челюсть. Умные бегающие глаза. В груди у меня даже родилась легкая зависть к способностям инопланетянина. Особенно она яркой была на фоне меня — нужного в экипаже балласта.

— Осталось две единицы до точки входа, — продолжал докладывать Нихнерон.

Я повернула голову к обзорному окну. За ним красовалась орбитальная станция. Она походила чем-то на Сатурн. Вокруг центральной шаровидной конструкции огромным кольцом кружилась стыковочная часть. Чаще всего все прибывающие к Керкиру космические корабли пристыковывались именно к станции, редко опускаясь на поверхность. В основном между станцией и планетой курсировали атмосферные челноки.