Тогда в Египте... (Книга о помощи СССР Египту в военном противостоянии с Израилем)
Шрифт:
Подводя итоги, можно с уверенностью сказать: — советские военные специалисты появились в Египте в нужное для нашей страны и Египта время с тем, чтобы противодействовать военным планам политических противников нашей страны. В трудных условиях они восстановили и хорошо подготовили египетские вооруженные силы. В самое сложное время зенитно-ракетные дивизионы с советскими боевыми расчетами надежно прикрыли египетское небо, впервые соединение советских вооруженных сил выполняло боевую задачу в мирное для нашей страны время, этот опыт оказался весьма полезным для наших вооруженных сил. Пребывание советских военных в Египте явилось интересным и успешным опытом взаимодействия вооруженных
А.Г.Смирнов
Операция «Кавказ»: в гуще событий
Декабрь 1969 года. Комсомольская конференция в одном из авиационных гарнизонов. В президиуме конференции находился командующий объединением ПВО, прославленный летчик, дважды Герой Советского Союза генерал-полковник авиации Лавриненко Владимир Дмитриевич. Неожиданно его вызвали к телефону.
Возвратившись в президиум, командующий передал мне приказ немедленно вылетать в Москву и прибыть к Главнокомандующему войсками ПВО страны Маршалу Советского Союза Павлу Федоровичу Батицкому.
Разрешение делегатов уйти с конференции было получено, и я поехал за билетом на самолет. Ни командующий, ни я не знали о причине вызова.
На следующий день, утром, меня принял П.Ф.Батицкий Начал так: «Я вас, т. Смирнов не знаю, нам вместе не приходилось работать». Однако потом стало ясно, что его заместители генерал-полковники Щеглов А.Ф., Созинов В.Д., Подгорный И.Д. и член Военного Совета войск ПВО генерал-полковник Халипов И.Ф. хорошо обо мне отзывались и рекомендовали мою кандидатуру. Поэтому Батицкий решил познакомиться со мной лично. Какую мне предстояло выполнять задачу, сказано не было.
Я подробно доложил, где, на каких должностях проходил службу, какое получил военное образование, пришлось ответить на ряд других вопросов. На меня произвело большое впечатление то, что он интересовался подробностями моей биографии, составом семьи. Раньше мне не приходилось встречаться с П.Ф.Батицким, однако я был наслышан о его строгости и даже жесткости и поневоле готовился именно к такой встрече. Поэтому был приятно удивлен, убедившись в его душевности и человечности.
Внимательно меня выслушав и, как мне показалось, оставшись довольным моим докладом, Батицкий вызвал генерал-полковника Созинова и в его присутствии сообщил мне, как он сказал, совершенно секретные сведения о подготовке операции «Кавказ», кратко ввел меня в курс дела и приказал В.Д. Созинову подробнее ознакомить меня с планом операции. В.Д. Созинов предупредил меня, что никто об этом знать не должен. Я расписался на документе, не успев осмыслить по-настоящему, что мне предстоит выполнять вместе с подчиненным мне личным составом.
Надо было продумать вопросы о моих заместителях и офицерах штаба. На должность начальника политического отдела — заместителя по политической части генерал-полковник Халипов П.Ф. предложил мне кандидатуру офицера-политработника, которого в то время я практически не знал. Моим заместителем по политчасти — начальником политотдела в то время был подполковник Михайлов В.Г., который имел авиационно-техническую специальность. Дивизия же, которой мне предстояло командовать при выполнении спецзадания, была ракетно-артиллерийской. Так как я знал Михайлова очень хорошо — он был сначала начальником политотдела истребительного авиационного полка в дивизии, которой я командовал, затем стал у меня же начальником политотдела дивизии, то попросил назначить его начальником политотдела формируемой дивизии. Мою просьбу удовлетворили. Михайлова вызвали в Москву на беседу и утвердили в новой должности.
В
А пока с группой генералов во главе с маршалом Батицким мне предстояло вылететь в Египет для проведения рекогносцировки и выбора элементов боевых порядков частей и подразделений дивизии.
Это была тяжелая работа, требовавшая большого физического напряжения. Работа велась с раннего утра и до вечера, т. е. до темноты, которая в этих широтах Африки наступает неожиданно, практически сразу. Меня удивляла огромная энергия Батицкого, которому в то время было уже 60 лет. Он побывал практически на всех местах выбранных огневых позиций каждого зенитно-ракетного дивизиона, утверждая или отвергая их выбор.
Результаты этой работы доложили Президенту ОАР Насеру Г.А., встреча с которым состоялась 2–3 января (точно сказать не могу) 1970 года. Кроме Насера на встрече присутствовал вице-президент А.Садат. Весь состав нашей группы Батицкий представил Насеру персонально (нас было около 10 человек), называя звание и должность. Когда он характеризовал И.Ф.Халипова, Насер не понял, что это за должность, и тогда Батицкий перевел значение его должности как духовный отец, по-нашему поп, а по их понятиям — мулла. Мы не смогли удержаться от улыбок. Насер тоже улыбнулся и остался доволен разъяснением. А.Садат за время встречи, довольно продолжительной, не произнес ни одного слова, только слушал.
Меня Батицкий представил примерно так: «Этот молодой генерал будет непосредственно решать задачи с войсками по отражению налетов авиации Израиля на объекты Вашей страны и не допустит ее ударов по Вашим объектам». После такого заявления я по настоящему понял, какие сложные задачи придется здесь решать.
По завершении беседы, когда мы стали собираться уходить, Насер взял мою руку обеими руками и через переводчика попросил быстрее приезжать. (Я обратил внимание на то, что моя рука была, по крайней мере, в полтора-два раза меньше его. Он выглядел мощным, физически развитым человеком. Нельзя было даже предположить, что через несколько месяцев его не станет).
На следующий день мы должны были вылетать в Москву. Примерно в 9 часов утра, И.Ф.Халипов собрал нас и просил быть всем в самолете в 8.30, т. к. знал, что Батицкий приезжает раньше намеченного срока и ждать никого не будет. Мы все были на аэродроме в 8.00. От имени Г.А.Насера нам вручили сувениры. В коробке, которую вручили мне, когда ее вскрыл в Москве, оказалась инкрустированная деревянная тарелка и отрез материала на костюм. Тарелка сейчас висит на стене в моей квартире, а костюм, который мне сшили на 50-летие, я и сейчас иногда одеваю. Эти вещи — память о тех важных событиях в моей (и не только моей) жизни.
На аэродром Батицкий прибыл в 8.30. К этому времени в салоне не оказалось двух полковников из ГКЭС, накануне попросивших разрешения лететь с нами. Когда Батицкому доложили об этом, он дал команду лететь. Машина с опоздавшими полковниками подъехала, когда двери уже были закрыты и включены двигатели. Батицкий все равно приказал взлетать: «Как сумели опоздать, так сумеют и прилететь». Он всегда любил четкость и не любил опозданий. Так он приучал нас к порядку. Лично я считал это правильным и в своей практике сам старался не опаздывать и требовал того же от подчиненных.