Токио не принимает
Шрифт:
– Будешь кофе, Томас?
– Да, пожалуй.
Она налила две кружки.
– Мы открываем весьма необычный бизнес. Ты можешь помочь нам, и, надеюсь, тебе понравится. Твои знания здесь очень пригодятся, кроме того, я буду хорошо платить. Останешься доволен. Но, в свою очередь, ты должен приложить немалые усилия и задействовать воображение. Разумеется, все должно оставаться в тайне. Согласен?
Томас кивнул.
– Хорошо. Около двенадцати лет назад состоялся раунд секретных переговоров между разведывательными службами Великобритании и Америки. Пригласили группу военных экспертов, занимающихся долгосрочными прогнозами, психологов, социологов и бизнесменов, чтобы обсудить ту новую
Во время обсуждений использовались обширные разведывательные данные, добытые ЦРУ, ФБР, МИ-5, МИ-б и рядом других полицейских и военных организаций, а также частными компаниями. Как известно, благодаря такой информации силы безопасности в какой-то мере знают, кто чем занимается, и таким образом препятствуют распространению терроризма и антиобщественной деятельности. Один из психологов, однако, предложил использовать эти данные иным образом. Он отметил, что средние горизонты памяти – то есть количество времени, в течение которого человек четко помнит какие-то события, – постепенно сокращаются: люди забывают прошлое все быстрее. Он предсказывал, что эти горизонты сократятся до нуля через двенадцать лет, которые уже прошли.
Не стану рассказывать о проделанной исследовательской работе и размышлениях о том, какое влияние окажет амнезия на отдельную личность, на общество и на экономику. Стало совершенно ясно: потеря памяти у людей приведет к возникновению тревожных состояний, которые придется лечить за немалые деньги. И тогда базы данных, включающие в себя разговоры, события, фотографии, письма и тому подобное, могут быть упакованы и проданы отдельным индивидуумам вместо их собственной утраченной памяти. Перед нами откроется огромный рынок с неисчерпаемыми возможностями. Он также станет выполнять полезную социальную функцию, помогая решению проблем, которые в противном случае потребовали бы затрат в сотни миллионов долларов на психиатрическое лечение и привели бы к миллионным потерям в рабочей силе.
Джо отпила из своей чашки.
– Понимаешь, о чем я говорю?
– Думаю, да.
– Мы начали работать небольшой группой и вели записи проделанной работы. Исследовали все имеющиеся в наличие системы и изобретали новые. Установили камеры практически повсюду. Разработали технологии, которые могли распознавать человеческий голос, лицо, почерк и все такое, чтобы максимально ограничить вмешательство людей в соединение памяти одного человека с памятью другого. Постепенно такие системы расширялись, вовлекая все большее количество сотрудников. В итоге около девяти лет назад мы достигли стопроцентного вовлечения в эксперимент населения США и Соединенного Королевства, после чего стали работать с партнерами из других стран и собирать там аналогичную информацию. Накопилась огромная база данных. Мы сможем обеспечить наших будущих клиентов лазерными дисками с фотографиями людей, садящихся на самолеты и летящих на отдых, записями телефонных разговоров с матерями, видеосюжетами игр с детьми в парке или занятиями дома за столом… В нашем распоряжении находится поистине феноменальный материал.
Теперь наш труд должен начать окупаться. У нас есть что продать. В данный момент мы работаем с одним агентством и в ближайшие месяцы планируем начать рекламную кампанию. Остается только прояснить кое-какие исходные детали. Вот для такой работы я и пригласила тебя.
Видишь ли, когда начали работать над проектом, мы упустили один
Придется хорошо потрудиться, и нам нужен именно такой человек, как ты, с необычным интересом к прошлому. Тебе предстоит, так сказать, вручную копаться в людской памяти и добывать образцы, о которых я только что говорила, то есть наиболее болезненные воспоминания. Мы будем анализировать их и устанавливать параметры, имеющие отношение к прошлому такого рода. Затем мы просто проведем исследование в нашей базе данных относительно воспоминаний, соответствующих этим параметрам, и сотрем их. Однако, чтобы добиться успеха, следует проделать огромную работу. Специалисты, занимающиеся статистикой, говорят, что для разработки совершенной системы потребуются образцы не менее двенадцати тысяч травматических воспоминаний.
Джо умолкла. Томас не промолвил ни слова. Идея казалась ему влекущей за собой такие серьезные последствия, что он просто не находил нужных слов.
– У тебя есть вопросы?
Он пытался выразить свои самые насущные сомнения.
– Если предположить, что все сказанное вами соответствует действительности – начиная с сужения памяти до огромных её запасов в базе данных, что само по себе невероятно, – то можно понять, почему люди будут обращаться к вам за утраченными воспоминаниями. В этом есть смысл. Однако разве не справедливо будет вернуть им утерянное? Почему вы считаете себя вправе редактировать чужую память? Ведь она, в конце концов, состоит как из плохого, так и из хорошего.
– Томас, мы не обещаем поставлять готовый товар. Мы просто предоставляем уникальный вид услуг, и нам решать, как оформлять его. Решено не продавать все воспоминания подряд, чтобы избежать риска и недовольства клиентов. Вот так. Еще есть вопросы?
Ему в голову приходили лишь банальные мысли.
– Как называется ваша фирма?
– Сейчас мы работаем под кодовым именем «Шахта памяти». Такое название, разумеется, будет заменено другим, когда рекламное агентство вплотную займется нашим имиджем.
Горы драгоценностей, добытых в таинственных шахтах, – вспомнил Томас слова старухи. Не об этом ли она вела речь? Может, её предсказание уже начинает сбываться?
– Так ты согласен на такую работу?
– Думаю, да. Согласен.
Томас приступил к работе уже наследующий день. Каждое утро он приезжал в офис, находящийся в районе Хэкни, где в полной тишине сидел вместе с Джо за компьютером в углу просторного помещения. Надев наушники, он прослушивал записи телефонных разговоров и просматривал видеосюжеты; в комнате царила гробовая тишина.
– Мы записали около ста тысяч воспоминаний, с которыми тебе предстоит работать. Их выбрали на основе ряда параметров – мимика, высокий уровень громкости, ненормативная лексика, – по таким признакам можно установить неприятные травматические воспоминания. Неплохо для начала. Здесь ты станешь искать все самое худшее: память о сильной боли или потрясении, о встречах с хулиганами или преступниками. Согласно логике здравого смысла, никто не захочет вспоминать такие события. Представь себя в роли цензора, просматривающего какой-то фильм. Если он не пригоден для семейного просмотра, ты отвергаешь его.