Токийский полукровка. Дилогия
Шрифт:
— Так, что тут у нас. — пальчики девушки начинают пальпировать мою кисть, после чего переползают на само предплечье и обследуют уже его.
А я в это время стараюсь не отводить взгляда от ее лица, потому что соблазн слишком велик. И это я не про высокую грудь Акико, задорно торчащую из глубокого выреза. А про симбиоз двух видов Ки, первая из которых уже знакомая мне Дэнки, а вторая неизвестная, но впечатляющая одним своим видом — радужная, похожая на маслянистую пленку на воде, какая бывает при разливе нефти. Ее источник чуть выше, чем у Дэнки, где–то на уровне межключичной впадины, в области адамова яблока. Проходя по руке Акико эти два вида Ки смешиваются, теряя при этом в цвете, отчего на выходе
— Пара трещин и ушиб мягких тканей, до свадьбы заживет. — источник неизвестной Ки гаснет, но Дэнки все еще циркулирует по ее правой ладони.
Этой ладонью она хватает меня за нижнюю челюсть, наманикюренные пальчики больно впиваются в щеки. Пытаюсь дернуться в сторону, разорвать опасный контакт, но не успеваю — тело немеет, перестает ощущаться, словно я нахожусь под наркозом. Веки опускаются и в моем распоряжении остается лишь слух.
— Понятия не имею зачем Акихико решил тебе все рассказать, но послушай внимательно, если ты предашь его доверие и кому–нибудь проболтаешься, то я лично позабочусь о том, чтобы остаток твоей жалкой жизни превратился в ад. Та боль, что ты испытал там — в палате покажется тебе «материнской лаской». Кстати о матери, тоже самое я проверну с Ульяной прямо на твоих глазах. Не разочаруй меня, маленький хафу… — ее угрожающее шипение больше подходит не обворожительной красотке, а особо ядовитой гадюке, готовой вот–вот вцепиться своими ядовитыми клыками в самое уязвимое место.
Хрена лысого я буду что–то засовывать в эту дамочку после такого–то откровения — храбрюсь я, но в глубине души испытываю дикий ужас. Полностью потерять контроль над собственным телом, буквально ощутить себя в шкуре коматозника — это по–настоящему страшно.
— Завязывай, в этом нет необходимости. — ворчит на нее хозяин дома.
— Аки, ты слишком наивен. Люди подлые создания, они могут предать твое доверие в любой момент. Хафу должен осознать, что ждет его в случае предательства. — контроль над тело стремительно возвращается. — Эй, Недзуми, ты все еще желаешь узнать тайну моего глупого братца?
— В жопу такие секреты. — мычу я в ответ, отстраняясь от этой стервы подальше.
— Молодец, правильное решение. — ободряюще улыбается мне эта мегера.
— Да брось, я уже назвал ему свою фамилию. — злорадно вставляет свои пять копеек долбанный любитель краски для волос, а ведь мог и промолчать вредный сучонок. — Сложить два и два — плевое дело для такого смышленого парня, как Недзуми.
— Мелкий балбес! — могу понять ее негодование, родственников–идиотов у меня конечно не было, но знакомых полно.
— Ну извини, я думал все — моя песенка спета, вот и сболтнул лишнего. — по глазам видно, что врет и не краснеет паскуда мелкая.
— Да я так испугался, что нихрена не запомнил! — не сдались мне их мутные делишки, я еще после тех волшебников–каннуси не отошел.
— МИ–Я–МО-ТО! — по слогам проговаривает Акихико.
— Ой, муууууудак!
— Идиот…
Ну хоть здесь мы с этой взбалмошной бабой солидарны, ее брат тот еще носитель сорок седьмой хромосомы.
В гробу я видал такие походы в гости, домой возвращаюсь в отвратном настроении и целым ворохом бесполезной для меня информации. И самое ужасное во всем этом то, что информация не просто бесполезна, но еще и весьма опасна — поздравляю, Антон, у тебя настоящий талант влипать в истории и на этот раз ты переплюнул самого себя, в принципе можешь уже составлять завещание, из такого озера дерьма тебе уже не выплыть.
Этот мелкий, крашенный уродец оказался представителем легендарной фамилии, его род ведет начало от
А все дело в том, что «святой меч» оставил своим наследникам три дара. Первый — техника фехтования двумя мечами Нитэн Ити–рю, доступная всем членам рода. Второй — деревянный меч самого Мусаси, с которым тот тренировался и использовал в качестве трости в последние годы жизни, а также свиток с описанием техник «пути пустоты», которые традиционно хранятся у главы рода. И наконец третий — самый главный, «тело» и память крови самого Миямото Мусаси, этот бонус достается самому одаренному потомку поколения.
Под «телом» подразумевается физическая аномалия легендарного кэнсэя — шестипалые ладони, благодаря которым он мог с пугающей эффективностью использовать парные мечи. И дело даже не в том, что одна его рука, сжимающая рукоять катаны, была намного сильнее двух рук его противников. Все было куда проще и одновременно сложнее, шестой палец помогал кэнсэю более виртуозно перемещать рукоять меча в самой ладони, что превращало стиль Нитэн Ити в руках его создателя в самый непредсказуемый стиль фехтования из существующих. Именно шестой палец был ключом к истинному потенциалу Нитэн Ити–рю, без него стиль «два неба, как одно» терял около половины своей силы.
А пресловутая память крови — это прообраз легендарного кэнсэя, наставляющий своих наиболее одаренных потомков на истинный Путь — тот самый загадочный самурай, который руководил действиями Акихико во время бойни в тринадцатом ангаре.
Вот только у Акихико не шесть пальцев и в этом вся проблема. С шестипалыми ладонями повезло родиться старшему брату крашенного гангстера, нынешнему наследнику главы рода. И весь род с нетерпением ожидает, когда же внутри этого самого наследника пробудится память крови великого предка. Спойлер — никогда, существует железная закономерность — один дар в одно поколение. Но механизм передачи дара дал сбой и он разделился на две части, одарив ни одного потомка, как положено, а двоих. И никто из этой парочки «счастливчиков» не сможет в полной мере раскрыть потенциал Нитен Ити–рю, одному не будет доставать физических возможностей, а другому ментора в лице призрака Миямото Мусаси. И единственный способ собрать дар в одних руках — это принести Акихико в жертву, чтобы память крови пробудилась повторно, но уже в правильном потомке, потому что если прикончить его старшего брата, то у рыжего новые пальцы на руках точно не вырастут — не в сказке живем.
К счастью, никто в семье, за исключением Акико, и знать не знает о том, что в пацане пробудилась память крови, иначе его давно бы пустили под нож во славу рода и служения Великому Императору. Легендарные фамилии — это мечи Небесного хозяина Востока и когда он узнает, что один из его любимых клинков затупился, то небо падет на головы виновных…
Кэнсэй (яп. кэнсэй, мастер меча, святой меч) — почётный титул в древней Японии, дававшийся воину за искусное владение мечом.
Глава 24
Сижу дома, заедаю горе сладкими онигири и одновременно с дешевым рисом перевариваю, свалившуюся на мою голову, информацию. А поразмышлять мне есть над чем…
В свете открывшихся событий становится ясно почему Акихико сбежал из отчего дома в родном Кумамото* и подался в объятия теневой стороны большого Токио — мальчишка наивно полагает, что преступный мир поможет ему обеспечить себя защитой или, как минимум, позволит свалить из страны, подальше от опасных родственничков.