Толчок к размышлению, или Все о сортирах
Шрифт:
Человек приходит к директору цирка:
— Хочу предложить вам номер оригинального жанра.
— Что вам для него нужно?
— Два больших резиновых мешка, пистолет и белый жилет.
— Так. Ну а в чем состоит номер?
— В мешки наливают до верха говно, подвешивают под куполом, я выхожу на арену в белом жилете, гаснет свет, барабан бьет дробь, вспыхивают прожектора, я стреляю… Все в говне, а я весь
Объявили конкурс живописи на тему «Голод». Первый приз получил художник, изобразивший жопу, заросшую паутиной.
Барышня на балу танцует с драгуном. Замечает у него на шпоре коричневое пятнышко.
— Что это у вас?
— Это? Говно-с.
Барышня падает в обморок.
Ее приводят в чувство. Следующий танец она танцует с гусаром.
— Вы знаете, я тут танцевала с драгуном и он мне такое сказал, что просто нельзя повторить.
— Грубый народ-с. Коз ебут-с.
Офицер, проснувшись после тяжкой попойки, пытается сохранить лицо перед денщиком.
— Этот поручик Ржевский напился вчера как свинья и весь мундир мне облевал.
— Осмелюсь доложить, ваше благородие, он вам ещё и в штаны насрал.
XIX век. Россия. Поезд «Москва — Петербург». Вагон. Купе. На третьей полке дрыхнет денщик. На первой — боевой генерал, весь в медалях, на второй — поп, напротив — попадья с дочкой.
Грохот, треск. Сверзается вниз денщик:
— Господин генерал, разрешите поссать.
— Иди.
Кряхтя спускается поп.
— Ну как ему не стыдно! Вот вы, боевой генерал, грудь медалями украшена, кровь за родину проливали, а он при вас — поссать. Я святой отец, за дела ваши грешные молюся, лысину учением нажил, а он при мне — поссать. Жена моя, честная женщина, девушкой за меня вышла, не изменяла ни разу, дочь родила, а он при ней — поссать. Дочь моя, голубица непорочная, греха не знающая, а он при ней — поссать.
— Ну успокойся, папаша, внушение сделаю.
Грохот, треск. Врывается денщик.
— Господин генерал, разрешите доложить — поссал!
Генерал, со строгим видом:
— Ах ты, еб твою мать, пиздоглазое мудоебище! Я тебе кто, боевой генерал или хер собачий? Кровь за родину проливал, грудь медалями расхуячена, а ты при мне — поссать. Это тебе что, конская залупа на солнце блестит или лысина отца святого, за дела наши блядские лоб расшибшего? А ты при ем что — поссать! Это тебе кто, блядь подзаборная или жена отца святого, пизду соседу не дававшая, дочь невесть как породившая, а ты при ей — поссать… Это, по-твоему,
Подавали попу мало на храм. Ну и решил он прихожан загипнотизировать, чтобы больше подавали. Перед службой протопил печь хорошенько. Читает медленно, монотонно. Часами на цепочке перед глазами паствы покачивает. Прихожане притомились, все уже в трансе.
— Все вы добрые и щедрые люди, — говорит поп. — Подойдите к ящику для подаяний и положите все деньги, какие у вас есть с собой…
И — о чудо — прихожане выложили все деньги…
На следующей службе поп решил повторить то же. Загипнотизировал, но ученые уже прихожане пришли без денег!
— Ну и засранцы же вы! — в сердцах ругнулся батюшка…
Целую неделю приход отмывал…
Анекдот революционных лет. Кажется, основан на чем-то, действительно имевшем место.
Революционный патруль производит проверку документов в поезде. У пассажира документов нет, но есть справка из поликлиники — анализ мочи. Протягивает. Проверяющий читает:
— Анализ' Мо'чи. Итальянец, значит. Белков нет, сахара — нет… Можете ехать, гражданин, дальше…
Московский старожил, университетский профессор, любил захаживать в общественный сортир на Петровке. Там у него была знакомая старушка-смотрительница, она давала ему бумагу и салфеточки, он ей монетки на чай — в общем, были свои люди. И вдруг она исчезла. Как, куда неизвестно.
А через пару лет он неожиданно встретил её снова, опять в сортире, но уже на окраине, где-то за Преображенской заставой.
— Как! Вы теперь здесь! Какими судьбами?
— Интриги…
Старичок-профессор по рассеянности заходит в женский туалет:
— Ничего-ничего, сидите!..
Умер Иванов и попал в рай. Ходит, тренькает на арфе: ни баб, ни выпить, ни закусить — скучища!
Но есть окошечко, через которое можно заглянуть в ад. А там грешники в компании чертей пьют и гуляют, бабы у них на коленях сидят — словом, жизнь!
Не выдержал Иванов, побежал стучаться в ад. Пустите!
— Ну раз ты так решил, ладно. Тащите ему мешок!
— Какой мешок?
— С говном!
— Как?! Я ж видел, у вас вино, женщины!
— А это у нас агитпункт.
Поспорили двое, кто быстрее съест стакан дерьма. Один уже свой доедает, а другой остановился на половине.