Толчок восемь баллов
Шрифт:
Из одного кресла вышел мальчик не старше Дамира, свежеостриженный, с голым затылком и новеньким чубчиком, как будто приклеенным на четверть головы. Он остановился рядом с Дамиром, ждет, когда Дамир освободит стакан для газировки. Стоит и подбрасывает на ладони монетку в пять рублей.
Дамир пьет, а глазами следит за монетой.
Глядя сверху на мальчиковые головы — заросшую, черную Дамира и оголенную, белесую, другого, — Толик даже расстроился:
— Ну что же это?.. Ребенка-то зачем так уродовать? Молодая девушка-парикмахер
— Следующий!
Толике Дамиром прошли в «парикмахерскую». В соседнем кресле старик-парикмахер брил какого-то взрослого.
Дамир взгромоздился в кресло. Толик обеспокоенно встал рядом.
— Выйдите, папаша. Мешаете, — сказала девушка.
— Моему такой чубчик не надо, — сказал Толик. — И затылок не брейте.
— У нас для детей — один фасон: бокс или полубокс.
— Просто подровнять можешь?
— Я вам что сказала? У нас для детей…
И в то же мгновение из соседнего кресла вскочил быстрый мужчина — это был стремительный гостиничный Сосед Толика.
— Что значит «для детей», женщина?!. — закричал он. — Ребенок — не человек, да?!! Ребенок красивым должен быть! Дети — это все, женщина!
— Я вам не «женщина», — оскорбилась девушка.
— Мне не женщина, другому — женщина! Думать надо!..
Говоря так, он сорвал с себя салфетку, он уже выхватил у девушки ножницы, алюминиевую ее расческу и набросился на Дамирову голову.
Девушка-парикмахер не ожидала ничего подобного и стояла, не сопротивляясь. Застыл и потрясенный Толик. И старик, который брил Соседа…
Ловко орудуя парикмахерскими приспособлениями, Сосед обрушился на девушку, словно вихрь:
— Бокс! — кричал он. — Ты видела, кто сейчас ходит с боксом?! Покажи мне такого человека! Ребенка знаешь как стричь надо?!! Лучше всех надо стричь! Равнодушный ты человек!
— У нас альбом фасонов… — попыталась вставить девушка.
— Покажи этот альбом знаешь кому?! — вскричал Сосед еще сильнее. — Не могу, понимаешь, при ребенке сказать! У тебя голова круглая? А у него, например, огурцом!.. Что, одинаково стричь будешь? Думать надо. Кто будет думать? Считаешь, только Дума Государственная думать будет?!.
Девушка уже не знала куда деваться. Меж тем Сосед быстро и на редкость ловко подстриг Дамира и отступил, любуясь.
— Полька! — воскликнул он, уже остывая. — Бокс… Уметь надо!!!
— Сколько платить? — спросил Толик, приходя в себя.
— Ему и платите, — сказала девушка с обидой и даже убрала свой расчетный листок. Какое-то время она чувствовала себя виноватой, но потом, очевидно, обиделась: должно быть, когда Сосед учил ее думать.
Толик повертел деньги и убрал.
Отведя Дамира в интернат, Толик привел Соседа к себе, то есть на свою железную кровать у забора, — в гости.
Расстелив одеяло, они сидели на кровати и пили чай.
— Прибился ко мне, — объяснял Толик. — Родители у него…
Он сделал жест неопределенный, но печально понятный.
— А
— Да я и не женился еще никогда, — ответил Толик.
И тут Сосед, обуреваемый новой идеей, вскочил, опять включил все свои мощности, заговорил быстро и горячо:
— Слушай, бери его себе! Хороший малый, я тебе говорю, жалеть не будешь! Мамой клянусь!!!
— А разве можно? — Толику это не приходило в голову.
— Конечно! Усынови — и все! Я тебе сделаю, идем! Сам бы взял — у меня своих трое!
Он схватил Толика за локоть и уже бежал, уже весь летел, досадуя на Толика за медленные мысли, за его чай, за нерешительность, за неустроенную эту кровать — пора делать дом, чего медлить?!!
Нужно немедленно делать дом, усыновлять бежать, оформлять… В общем — не сидеть, только не сидеть!..
Толик вырвал локоть, даже не приподнялся:
— Зачем мне это надо?!
— Сын, дорогой, понимаешь?!. — закричал Сосед. — Готовый мальчик есть! Где ваша власть? Горсовет-шморсовет, милиция-шмилиция… Иди со мной, я все сделаю! Я все справки знаю. Две минуты надо!
— Да никуда я не пойду. Мне еще сына не хватало! — сказал Толик, рассердившись на Соседа за явную глупость и несерьезность его фантазий.
— Хочу усыновить, — сказал Толик.
Он сидел на стуле в кабинете директора интерната.
Директор была женщина, на первый взгляд — вполне учительского вида. То есть она имела вид человека с заранее известными установками, с продуманными приемами всегда одерживать верх в разговоре. Однако умный, заинтересованный глаз ее некстати блестел и не давал отнести ее к четко определенному типу.
— Кого? — спросила директорша.
— Дамирчика… Такого черненького.
Толик показал рукой от пола, что за Дамирчик, а директорша даже слегка покачнулась вперед, за край стола, посмотреть ему под руку.
— Так, — сказала она деловито, словно впрямь увидела Дамирчика. — Знаю. Документы принесли?
— Документы есть, — закивал Толик. — Всегда хожу с документом, сплю с документом. Вот… паспорт… сейчас…
Он кинулся к себе в карманы, но не сразу в них разобрался. Возможно, что спал он действительно с паспортом, однако вынимать его, по всей вероятности, приходилось ему нечасто.
Наконец в одном отдаленном кармане паспорт нашарился. Толик с почтением положил его на стол.
В этот момент дверь кабинета раскрылась на две ладони, не больше, и в щель плечом вперед пробрался мальчик, по виду — первоклассник. Он прошел немного вперед и встал, далеко не дойдя до стола — чтобы чувствовать спиною дверь и свободный коридор.
Он открыл рот и тут заметил транзисторный приемник, стоявший у ног Толика, как верная собака. Толик повсюду носил его с собой.
— Вера Александровна, — проговорил мальчик, не сводя глаз с приемника. — Вы велели… Я…