Только для влюбленных

Лоренс Терри

— Ты не можешь отрицать, что я это предвидела.

Правда. Но Гвен не позволит это принизить.

— Мы любим друг друга, как тебе ни трудно в это поверить. Это не заговор. Дейв неспешно подошел к Гвен.

— Назови это судьбой или властью кучи кристаллов кварца.

Гвен напряглась. Как он может шутить, когда у нее разрывается голова, а нервы скрутились в колючую проволоку? Истерия, гнев, споры — все отскакивает от него и ударяет прямо по Гвен. Она, как всегда, оказалась посередине. Ей предстоит все улаживать. Если бы только она

могла заглянуть в эти книги! Кончики ее пальцев скользнули по их влажно-холодным обложкам, вобравшим в себя полный напор автокондиционера Шарлотты.

— Дейв, я могу доказать, что ты в этом не участвовал.

— Тебе нужны доказательства?

— В идеальном мире — нет.

— Мы с Робертом вложили деньги в общий фонд. Это разве преступление?

— Если Роберт скрывает средства, Шарлотта имеет право знать.

— Это между нею и Робертом.

— Но я могу помочь.

— Если хочешь принять чью-то сторону.

— Не заставляй меня выбирать, — взмолилась Гвен.

Он вытер капли воды на своей шее.

— Ты вольна делать все, что хочешь. Это твое право, — добавил он и прищурился, бросив взгляд наверх. — Я даже не стану настаивать, чтобы ты выполнила обещание, которое дала утром.

— Он не заставил тебя что-то подписать? ! — прошипела Шарлотта.

Гвен отмахнулась от нее и подошла вплотную к Дейву. Ей хотелось положить руки ему на грудь, просто прикоснуться к нему.

— Я обещала быть твоей.

Он пожал плечами в своей самой отвратительной манере, словно ему абсолютно все равно.

— Не беспокойся об этом.

— Я обещала, — настаивала она, и поднявшийся в горле ком грозил задушить ее.

— А я считал, что мы решили — отношения должны стоять на первом месте. Важнее, чем победа, важнее, чем правота. Чем семья.

Но семья окружала ее всю жизнь, а Дейв не хочет обещать ей больше одного дня за раз.

— Когда папа нас бросил, Шарлотта, мама и я могли держаться только друг за друга.

— И ты стала клеем, скреплявшим их.

— От этой привычки трудно отказаться — помогать всем в трудные моменты.

— А когда такую ответственность получаешь в двенадцать лет, то это ударяет в голову, правда? Такая власть. Иначе зачем бросаться сюда спасать чужой брак?

— Я помогаю сестре.

Дейв сжал зубы. Потом усилием воли заставил себя их разжать и начал перечислять, как это сделал бы Роберт, так, как было бы понятно Гвен:

— Первое: твоя неуместная преданность губит нас с тобой и второе: я не вижу, как это им может помочь.

Гвен гневно отбросила его руку с загнутыми пальцами из-под своего носа.

— Не говори мне о преданности, Дейв Кинг! Твоя свобода стоит на первом месте, так было всегда. Любить один день за раз — это не обязательство! — Слова вырвались так быстро, что ее потянувшаяся к губам рука не успела остановить их. — Дейв, извини.

Он прервал ее извинения, резко качнув головой, и капля воды упала ей на щеку, как слеза.

— Я сказал тебе, что никогда не буду привязываться

к чему-то настолько, что расставание с этим меня убьет. Я это докажу.

Дейв поднялся по лестнице на чердак, не оглядываясь. Шарлотта и Гвен слушали, как из комода со скрипом выдвигаются ящики, как эскизные альбомы шлепаются один на другой. Всего через несколько минут его рюкзак был сброшен вниз. Он спустился до половины лестницы, потом спрыгнул вниз. Несколько раз сходив к машине, он привязал мольберт к верхнему багажнику «Камаро», швырнул внутрь картонные футляры с законченными рисунками.

Двигатель автомобиля завелся. Гвен вгляделась в окошко рядом с дверью, вытерла каплю воды со своей щеки и обнаружила еще три, готовые к ней присоединиться. Она слизала с губ их соленый вкус.

Секунду ей хотелось кричать и бушевать, завыть на потолок, побежать за ним, умолять, но так поступила бы Шарлотта. Гвен должна оставаться спокойной, ради всех. Ей следовало бы предвидеть это. Дейв не соответствовал ни одному ее требованию для долгосрочного обязательства — если не считать того, что она любила его сильнее, чем могла сейчас даже подумать.

Шарлотта коснулась ее плеч, хлопоча вокруг нее, как чересчур заботливая мать.

— Хочешь чего-нибудь выпить, киска?

— Дай мне только собраться. Я с этим могу справиться.

Гвен может справиться с чем угодно.

Она включила свой калькулятор, послушала, как лента, шурша, вылезает с обратной стороны, взяла разграфленный блокнот, механический карандаш.

В конце подъездной аллеи Дейв повернул машину, стирая шины и разбрасывая гравий. Гвен обхватила себя руками за талию и слушала, как его двигатель шумит в миле вниз по склону.

Он не имел права ставить ее перед выбором. Ей надо разобраться с Шарлоттой и Робертом, с цифрами в руках доказать, что их подозрения беспочвенны. Когда она это сделает, то сообразит, как поступать с Дейвом.

Любовь не кончилась. Не может такого быть. Если он любит ее, он не уйдет так просто. Ссоры — это гадость, какими правилами ни пользуйся. Он приедет обратно. Он придет. Если нет — она знает, где он живет. Он знает ее телефон. Существуют семейные встречи.

Мысль о том, что ей придется видать его два раза в году, впилась в Гвен острыми когтями. Она задержала дыхание и согнулась над конторской книгой, пока боль не прошла. Они все уладят.

Но сначала она должна сделать то, для чего приехала: разобраться в делах Шарлотты и Роберта. Она начала с того, что перечислила их имущество.

В воскресенье утром Гвен почти и не заметила, что Шарлотта убирает очередную нетронутую тарелку с едой. Лента калькулятора змеилась по полу, как серпантин на причале после отплытия корабля. Цифры и карандашные пометки расползлись по аккуратным колонкам, как муравьи на пикнике.

— Спина болит? — посочувствовала Шарлотта.

Болело все: желудок больно сжался, сердце ныло, даже ногти на пальцах рук, и те болели.