Только кровью

Дитц Уильям Кори

Скорее из любопытства, чем по какой-либо другой причине, Джепп подошел поближе, наклонился вперед и чуть повернул голову вбок. Голографическое изображение было как новенькое. Маленькая девочка, лет десяти, хорошенькая, с черными длинными волосами. Внизу страницы резвились веселые буквы, (они замрут только тогда, когда погаснет свет в отсеке) — «Я люблю тебя, папочка. Возвращайся скорее домой».

Робот производил рутинную проверку состояния коммуникаций корабля, когда почувствовал какое-то движение. Машина наставила сенсор

в нужном направлении. Однако вместо другого робота увидела лишь едва заметное тусклое мерцание.

Робот включил инфракрасный свет. Правильно — длинное, небольшое существо с несколькими ногами. Впрочем, в списке многочисленных опасностей о нем ничего не сказано.

Быстрая проверка подтвердила, что количество тепла, выделяемого существом, находится в пределах допустимой нормы и, следовательно, не представляет для корабля никакой угрозы. Робот вернулся к прерванной работе.

Ворга принюхался, учуял тот же загадочный аромат и помчался дальше по коридору. Где-то там разгуливает обед — а Хорт проголодался.

9

Чем пахнет смерть? Она пахнет высохшей на солнце кровью, утренними слезами, только что вскопанной землей.

«Книга памяти наа», автор неизвестен. Примерно 150-й стандартный год до н. э.

Планета Альгерон, Конфедерация разумных существ

Форт Камерон расположился на сухой каменистой равнине и, если не считать установок для запуска ракет, выстроившихся ровными рядами антенн и посадочных площадок, тут и там украшавших голый неприветливый пейзаж, ничем не отличался от забытых Богом аванпостов, принадлежавших Легиону в Северной Африке многие века назад.

Генерал Мортимер Каттаби, опираясь на локти и прижимаясь к земле, немного продвинулся вперед и достал бинокль. Зажужжал моторчик, и в следующее мгновение его глазам предстала громадная трущоба, известная под названием «Город Наа».

Поселок состоял из сотни ветхих землянок, укрепленных кусками металла или пластика, которые достались жителям самыми разными путями — кто нашел, кто выпросил, а кто и украл.

Офицер повел биноклем справа налево. В правом углу экрана побежали строчки — расстояние, альбедо и прочие ничего не значащие данные. А имело значение то, что дым поднимался далеко не из всех труб, на веревках практически не видно белья, а узкие, кривые улицы казались пустынными. Где малыши? И старики, греющиеся на теплом солнышке? Неудивительно, что разведчики заволновались.

Каттаби повернул бинокль таким образом, чтобы видеть сам форт, и внимательно изучил верхний парапет. На ветру трепетал флаг Конфедерации, на мачтах вертелись сенсоры, часовой стоял на своем посту. Все как обычно. Или нет?..

Каттаби никогда не любил подолгу заниматься бумажной работой и быстро уставал от задирающего нос генерала Штоля, поэтому он решил провести недельку в действующей армии. Марш-броски, стрельбы, перебежки по пересеченной местности и горы

отлично помогают сохранить хорошую физическую форму и отточить военное мастерство.

Все шло просто замечательно до тех пор, пока разведчики не начали доставлять весьма странные донесения. Они утверждали, будто с фортом что-то не так. И это несмотря на то, что радиосвязь не прерывалась и все выглядело совершенно нормальным.

Девять из десяти офицеров не обратили бы внимания на доклады разведчиков и отправились бы в форт. Но не Каттаби. Он прошел практически немыслимый путь от рядового до генерала и научился доверять своим людям. Не иногда, а всегда, даже когда допускал, что они ошибаются. Вот почему он не только выслушал, но и совершенно серьезно отнесся к их сомнениям и решил проверить все сам.

Офицер отполз под прикрытие валуна, прижался к земле так, чтобы глаза находились на уровне горизонта, и убрал бинокль.

Заместитель командира батальона майор Кирби, капитаны Неутомимый Бегун, Примаков и Вердин ждали, когда он заговорит. Командир разведчиков Оружейник стоял не много в стороне — рядом с начальством, но не из их числа.

Каттаби покачал головой:

— Здесь и в самом деле что-то не так...

Лицо Оружейника ничего не выражало, хотя вся его поза показывала, как он горд тем, что оказался прав.

Каттаби собрался что-то сказать, однако замолчал, когда по земле пронеслась тень. Оружейник поднял голову, увидел разведывательный катер Легиона и поднял оружие. Машину наверняка послали из форта.

До цели было далеко, к тому же она находилась в движении, но ни то, ни другое не имело значения. Наа сделал залп из трех выстрелов. Катер покачнулся и, вращаясь вокруг собственной оси, начал падать на землю.

Каттаби чуть приподнял одну бровь.

— Ты выбрал не дешевую мишень, чтобы потренироваться в стрельбе, сержант.

Все вокруг заухмылялись.

— Ладно, — продолжал Каттаби. — Не знаю, что тут у них стряслось, но в форт мы не пойдем до тех пор, пока не разберемся с этой головоломкой. Рассредоточиться, окопаться и ждать новых распоряжений.

Офицеры отдали ему честь и отправились в свои подразделения выполнять приказ.

Капрал Андреа Акоста ничего подобного не ожидала. Сержант Гюнтер ударил ее по лицу с такой силой, что она вылетела из своего кресла и сползла на отполированный до блеска пол.

Акоста выругалась и начала подниматься, когда нога в армейском сапоге прижала ее к полу. Лицо Гюнтера стало свекольного цвета.

— Ты, бесполезная сука! Тебе приказали заманить их в форт... а не заставить отступить! Пошли. Ты все испортила — ты и доложишь Девейну.

Он подал сигнал двум своим дружкам, и те подхватили Акосту под руки.

Оперативный пункт (ОП) занимал большое помещение, сплошь заставленное мониторами, пультами и прочим необходимым оборудованием. Около двух третей персонала ОП приняло активное участие в мятеже — или умудрилось его пережить. Многие испытывали сомнения, но, как и Акоста, вслух не роптали.