Только моя принцесса
Шрифт:
Зажмуриваюсь, и вцепляюсь крепче и сильней. Не отпускаю. Ни за что не отпущу!
– Я тебя убью…
Он обещает, задевая мочку уха.
Киваю, с губ же вдруг срывается улыбка. Пусть, пусть. Раз он так говорит, значит разозлен, а это лучше, много лучше, чем, когда упал. Когда лежал там без движения, а я беззвучно плакала.
Он…пропустил удар. Специально.
Специально!
Он из-за меня…
О боже, столь мучительные, словно из кошмара десять счетов, пока он
До этого дня наполненная лишь плюшевыми зайцами и розовыми, парящими в радужных облаках единорогами.
Он был прав тогда, еще в далеком детстве, когда говорил, что я домашняя, и мне не стоит лезть в те вещи, в которых я не смыслю. Он был прав, был сто раз прав.
А я без тормозов.
То, с чем я столкнулась, это…не поддается никакому описанию.
Я не предполагала, что…Сегодняшняя слежка, начавшаяся как волнующее и захватывающее приключение, закончится вот так.
Не ожидала. Не хотела.
– Трогали?
От его, брошенного вроде бы небрежно, вопроса, я вся холодею. Улавливая в его голосе такое напряжение, как никогда до этого.
– Нет, только заперли в какую-то каморку. А потом приволокли сюда.
Вздыхает.
Шумно, тяжело, но будто с облегчением.
…
Лишь теперь, мне кажется, он расслабляется совсем.
– Расскажешь, Принцесса?
Я вижу, как ему ни до чего, как больно. И как его глаза то и дело закрываются.
Но он все равно спрашивает. Он не хочет, чтобы я молчала.
При этом он назвал таксисту адрес моего особняка, и наотрез отказался, чтобы мы поехали в больницу.
– Тебе надо в больницу, Игнат. Ты...ужасно выглядишь!
Мне страшно на него смотреть. Мне…хочется помочь, но я не знаю, как.
– Тот парень так сильно двинул тебя по голове. Ты ведь мог увернуться, да? Но проиграл из-за меня.
Игнат отворачивается к окну и меня захлестывает новой волной мучительного чувства вины.
– Наверное, было очень больно. И сейчас…Прости, - выдавливаю снова. – Я сейчас же попрошу, чтобы нас отвезли в больницу. У тебя сто процентов сотрясение.
– Отвезем тебя домой, тогда поеду, - бросает мне, вновь оглядев.
А на мое «обещаешь?» отворачивается, и не отвечает ничего.
…
Я хмурюсь, вновь флешбек туда, назад.
Идем. Все расступаются, и это кажется мне чудом.
А у меня в мозгу одно, он точно бы побил бы того парня, он бы выиграл. Я зря, все зря…
– Прости, прости, прости, - бормочу все то время, что он ведет меня между расступающимися перед нами.
Он шепчет мне, чтобы я не волновалась, и вместе с тем с кем-то перебрасывается фразами.
Голос
Я плохо разбираю смысл, язык, как и у тех, кто на меня напал, сплошь состоит из матов, и…Игнат также переходит, боже мой…Я ни за что бы не поверила, он знает столько плохих слов…
Он…говорит и ведет себя так, будто он один из них…
И…кажется, давит на то, что правила должны быть соблюдены.
Я…Перепугана, раздавлена. Я в панике. Я влезла на запретную территорию, сунула свой нос так глубоко. Я…
Чувствую угрозу отовсюду.
И так подставила…
Но все же несказанно счастлива, что он меня спасает…
Не отдает тому…
Вообще кому-то.
Но как он может с ними контактировать, вращаться в их кругу? Он не такой!
Я знаю, что он не такой!
И брат бы ни за что не стал общаться с ним, если бы он был среди тех!
«Когда он вырастет, то станет настоящим бандитом» преследует, уже давно превратившийся в навязчивый, противный страх из детства.
Но я не хочу, я не хочу!
…
– Как ты там оказалась?
Игнат повторяет свой вопрос, слегка его переиначив.
Здесь, в полумраке такси, его черты кажутся мягче, голос приглушеннее.
Мысли все еще теснятся скопом, не дают осмыслить, выдать что-то связное.
– Я…хотела только посмотреть, - произношу отрывисто.
Кидаю быстрый взгляд на таксиста, придвигаюсь ближе.
– Вначале, едва пробралась через черный ход, так натолкнулась на драку, и сильно испугалась. Я думала, это обычный ночной клуб.
Игнат хмыкает.
Я знаю, о чем он только что подумал. Что и в обычном мне совсем не место.
– А там они. Тому, с кем ты потом дрался, я…кажется, понравилась. Он ткнул в меня пальцем, и сказал, чтобы задержали. Я…побежала тогда. Но они догнали и окружили. А потом, - договариваю скороговоркой, видя, как Игнат снова напрягается, - они и слушать ничего не захотели. Отобрали телефон, запихнули меня в подсобку и закрыли.
Он молчит, а я вспыхиваю, и считаю своим долгом пояснить.
– Я там сидела, одна в темноте, без телефона. А потом они вытащили меня и повели куда-то…Дальше знаешь сам. Я…так испугалась.
Прислоняю ладони к горящим щекам, потом в порыве нахожу его ладонь.
Проворно, пока безысходность и паника вновь ко мне не возвратились.
– Я отчего-то подумала, что, если скажу, что мне нет восемнадцати, или что мои дедушка и дядя работают в органах, они прислушаются. Но…они будто бы не слышали совсем. Наверное, я как-то не так с ними говорила.