Только моя принцесса
Шрифт:
– Не, ну Гор дает…, - восклицает кто-то из парней, кажется, Филипов.
Мила стоит чуть поодаль, и рассматривает темноту за окном. Губы поджаты, лоб нахмурен.
Протискиваюсь между девочками, и подхожу к ней ближе.
– Мил, что случилось?
– спрашиваю у подруги, косясь на наполовину открытую дверь купе.
В голову ничего не лезет, там главенствуют лишь мысли об ощущениях от языка Игната в моем рту. О том, насколько это оказалось для меня восхитительным и невероятным.
–
– Гор нашу училку поцеловал, - шепчет мне на ухо Яна.
– В смысле? – не понимаю, хмурюсь на манер подруги.
– Ну, в прямом.
– И…кого же?
Просто какой-то бред.
– Катерину, кого еще. Вместо нашей красотки.
– Да идем уже к себе, - вдруг раздраженно восклицает Мила.
Подходит, решительным жестом хватает меня за руку, и тянет за собой.
Я едва успеваю обернуться, чтобы мазнуть взглядом по стремительно удаляющейся от меня широкоплечей фигуре Игната.
Он стоит, привалившись плечом к окну, скрестив руки на груди, и кажется, ни о чем не переживает.
Как будто не он прижимал к себе и целовал, так целовал в тесноте полутемного купе.
Но мне не хватило...Мне бы хотелось, чтобы он не останавливался...
Я жажду услышать новый приглушенный стон прямо в губы, когда дыхание смешивается, а потом ты с разгону летишь в опасную, но жутко притягательную пропасть.
Я...не успела испытать всей гаммы чувств, и не зарылась в волосы, и не наобнималась...
– Играем, значит, в бутылочку, - продолжает свой рассказ Яна.
– И горлышко показывает, ты только представь, на твоего брата, и…
– Практически на меня, - перебивает Мила. – Нет, Алиска, совершенно точно, горлышко показывало на меня.
– Но тут дверь купе распахивается, и…- продолжает Яна, - а там, Алис, представь, Катерина Антоновна. Злющая, как черт, и давай с разбега выговаривать. Особенно как нас заметила. Мол, чем это вы тут занимаетесь? Да еще девочки из младшего класса с вами. И что она обязательно доложит. Все застыли, словно статуи античные, ну а Гор…
– Что Гор? – тороплю, потому что подруги замолкают.
А мне лишь бы чем заполнить сейчас мозг. Главное, поскорее.
– Ну, он, типа, а бутылочка-то на вас показала, Катерина Антоновна. Подходит такой, прям вплотную, а потом снимает с ее носа очки, и бац, при всех целует училку прямо в губы.
– Что? Она же в возрасте! – невольно восклицаю я.
Уж что угодно брат мог выкинуть, но это?
– Ну, не так чтобы уж и в возрасте, ей вроде бы всего лишь двадцать три, - говорит Яна.
– Старая, - шипит Мила, - еще какая.
– И…что дальше? – поторапливаю я.
– А дальше, - отвечает Яна, - он ей говорит, что типа, раз
– И…
– Ой, ты бы это видела. Впрочем, наверняка, кто-то из парней да снимал.
– Катерина вначале покраснела, потом побледнела. А потом...как зарядит со всего маха твоему брату пощечину, да и убежит. Он за ней. А парни до сих пор ржут, успокоиться не могут.
– Ясно, - хмыкаю я, прикидывая, как на все это реагировать.
– Мне тоже.
Мила кивает, плюхается на сиденье, и вдруг всхлипывает.
А потом и вовсе разряжается рыданиями.
– Мил, да я уверена, что он просто пошутил, - восклицаю поспешно. – Для парней поцелуи…не обязательно что-то означают.
Усаживаюсь рядом, и пытаюсь успокоить подругу.
– Ага, пошутил. А зачем он тогда побежал за ней следом?
– Нууу, чтобы очки вернуть. Вы же сами сказали, он их с нее снял,- предполагаю я.
Мила слегка успокаивается, но тут же снова принимается стенать.
– Девчооонки. А я ведь ему совершенно, вот даже ни самую чуточку не нравлююююсь, - канючит она, размазывая слезы по лицу.
– Ну, Мил, - принимает эстафету Яна.
Усаживается с другой стороны от подруги, и обнимает.
Я же прикрываю глаза, и возвращаюсь мыслями к нашему с Игнатом поцелую.
Вот он подходит, вот вжимает. Склоняется.
А вот его губы безжалостно соприкасаются с моими.
– Расслабься, Принцесса, - командует тихо, а у меня и правда губы сильно сжаты.
Но вот он проводит по ним кончиком языка, и они в то же мгновение приоткрываются.
А дальше…
Ой, нет.
Зажмуриваюсь, лишь бы отогнать воспоминания.
Но в общем, это было нечто нереальное. Во что я до сих пор не в силах окончательно поверить.
Хоть наш поцелуй и не был слишком долгим. И…Игнат первым его прервал. Я лишь подхватила и подыграла.
А вот с теми девочками, которые ему на самом деле нравятся, он, наверняка, целуется гораздо дольше.
Не замечаю, как залезаю на верхнюю полку, и растягиваюсь на ней.
И снова вспоминаю.
Навряд ли я…решусь, но кажется, что очень бы хотела повторить.
…
Очень бы хотела повторить, понимаю тем отчетливее, чем пронзительнее мы сталкиваемся взглядами.
Едва лишь, полусонные и взъерошенные, мы утром высыпаем на перрон. Есть много всего, о чем я могу подумать, но думаю исключительно о нем.
– Привет, - говорю я.
Первая подхожу. Но не залипаю. Делаю вид, что просто прогуливалась мимо.
– Как спалось? – спрашивает Игнат, снабдив вопрос своей фирменной мне-все-по-фигу ухмылкой.