Только моя

Лоуэлл Элизабет

— Хорошо. Кто еще?

Улыбка Рено была сияющей и довольной, как и его глаза

— Не имеет значения. Все, что Калеб оставил здесь, лучше того, что он взял с собой Парень не собирался уж очень опережать Вулфа.

Рейф прищурился и негромко рассмеялся.

— Хитро!

— Умненько… Вулф нагрянет с гор, как северный ветер

— Может быть… А может, он даст Джесси уйти. Судя по тому, что я видел, он не в большом восторге от своей женитьбы.

Некоторое время бледно-зеленые глаза Рено изучали Рейфа, затем он осклабился в волчьей улыбке.

— И

ты намеревался это высказать Вулфу в лицо?

Улыбка Рейфа была холодной, как и его глаза.

— Но это факт. Он всегда был суров к ней.

— У него были для этого причины, и Джесси сама признала это.

— Все равно я хотел бы сказать об этом Вулфу.

— Прости, старший брат. Это моя лошадь. — Он вскочил в седло, посмотрев сверху на Рейфа. — А как ты думаешь, почему Джессика попросила в проводники Калеба, а не одного из нас?

— Это меня удивляет, — признался Рейф. — Ведь остается жена, младенец, надо ухаживать за ними и все такое…

— А удивляться не стоит. Калеб женат и предан жене до мозга костей. И Вулф знает об этом. Как и Джесси.

— Никто из нас не прикоснулся бы к Джесси, — горячо отреагировал Рейф. — И она это тоже знает.

— Угу. А ты не хочешь попробовать объяснить все это Вулфу, когда он будет от тебя на расстоянии выстрела?

— Если бы Джесси не любила этого твердолобого сукина сына, я бы объяснил все Вулфу при первой возможности.

— Я бы тоже, — Рено согласился с ним. — Но она любит его.

Рейф сжал губы. Он кивнул и освободил дорогу.

— Ну-ка, Блэкфут, — сказал Рено, — посмотрим, так ли ты хорош, как считал Джед Слейтер.

Высокая черная лошадь рванулась вперед, за несколько секунд набрав полную скорость.

На второй день пути Калеб посматривал назад через плечо не меньше, чем вглядывался вперед.

— Перестань крутить головой, — сказала Джессика, поднимая глаза от лошадей, которые пили из ручья. — Вулф не приедет за мной.

— Умненькая девочка могла бы иногда и помолчать, — Калеб проверил подпругу у вьючной, затем у своей лошади, — Вулф любит тебя.

— Он хочет меня. Здесь есть разница.

— Не для мужчины, душка.

Калеб запрыгнул на свою лошадь и двинулся вперед под взглядом Джессики. Он перешел на обычный аллюр, не желая, чтобы она обвинила его в нарушении условий договора. В то же время он не старался выбирать кратчайший путь. Зачем злить Вулфа лишний раз?

К вечеру Калеб остановил лошадей, чтобы осмотреться. С обеих сторон виднелись остроконечные дикие вершины, разделенные широкими плоскогорьями, на которых росли деревья, кустарники и травы. В том месте, где находились Калеб и Джессика, земля зеленела весенними побегами, пейзаж оживляли ручьи талой воды, бегущие с ближайших гор.

— Мы разобьем здесь лагерь, — объявил Калеб.

— Еще два часа до темноты.

Калеб взглянул искоса на Джессику проницательными карими глазами.

— Чтобы перебраться через водораздел, потребуется много времени. Если мы не разобьем здесь лагерь, нам придется идти через полузамерзшее болото в темноте, а спать

в седле.

Джессика поймала взгляд Калеба, вздохнула и озабоченно посмотрела через плечо. Ей показалось, что она уловила движение позади, но Калеб не проявил беспокойства. Повернувшись к нему, она увидела загадочную улыбку на его лице.

— Не беспокойся, Рыжик, — сказал Калеб дружелюбно. — Я так далеко увел тебя от твоего мужчины, что он с ума сойдет, пока догонит нас.

— Вулф не приедет.

— Чушь собачья.

Джессика удивленно посмотрела на Калеба. Он улыбнулся ей ласково, словно перед ним была Виллоу.

— Даже если ты прав, — сказала Джессика дрогнувшим голосом, — Вулф не сможет добраться до нас так быстро, не загнав лошадь до смерти. Он этого не сделает.

— Одна лошадь не сможет, — согласился Калеб. — Три смогут — Дьюс, Трей и Измаил.

— Что?

Калеб посмотрел мимо Джессики на открытую долину, которую они только что миновали.

— На твоем месте, — посоветовал он, — я бы в ближайшие несколько минут обдумал, как усмирить гнев Вулфа.

Уверенность, прозвучавшая в голосе Калеба, Джессике не понравилась. Она встала в стременах и посмотрела вдаль.

Две большие черные лошади и одна гнедая поменьше вынырнули из леса и мчались по направлению к длинной дуге поросшего травой водораздела. Лишь на одной из них был всадник. Он на ходу перемахнул с черной лошади на спину гнедой.

— Господи боже! — воскликнула она.

— На мой взгляд, это больше похоже на Вулфа Лоунтри, — спокойно сказал Калеб.

Внимательные карие глаза Калеба следили за приближением лошадей. Когда он увидел, что ружье Вулфа продолжало оставаться в чехле, Калеб издал вздох облегчения и ободряюще улыбнулся Джессике. Впрочем, та этого не заметила. Она сидела на Туспоте и покорно ждала, понимая, что у ее лошади нет никаких шансов перегнать арабского скакуна.

Вулф даже не посмотрел на Калеба, когда галопом подъехал к беглецам и на полном скаку остановил Измаила, заставил заплясать на месте и повернуться назад. Взор Вулфа был направлен на огненноволосую молодую женщину, которая грациозно восседала верхом на Туспоте. Вулф спокойно спешился, повернул разгоряченных лошадей к Калебу и молча подошел к Джессике.

— Я разобью лагерь среди этих деревьев, — объявил Калеб, показывая на редкую хвойную рощицу в миле от дороги.

Вулф кивнул.

— Только помни, что она делала то, что, по ее мнению, было тебе на благо, — сказал Калеб, беря Измаила за поводья. — Вроде того, что делал ты, считая, что это лучше для нее.

— Adios, [6] Кэл, — сказал Вулф решительно.

Не говоря больше ни слова, Калеб направил свою лошадь в сторону заходящего солнца, забрав всех лошадей, кроме той, на которой сидела Джессика. Туспот потянулся за ними и обиженно заржал.

6

Adios (исп.) — до свиданья.