Только (не) рабочие отношения
Шрифт:
Я похолодела.
Укатилось? Я его где-то потеряла?
Ярослав Львович будет очень расстроен, ведь он так долго его выбирал.
Думая, где же оно может быть, я встала, сложив одеяло, постель, диван. Подошла к кофеварке, щелкнула ее, оглянулась на комнату, пытаясь понять, за что оно могло зацепиться…
Взгляд остановился на одном растении, на другом. Прошелся по скульптуре, сделанной сестрой Ярослава Львовича…
И тут у меня медленно, очень-очень медленно
Если вчера я отпраздновала свою свадьбу, а потом вместе с мужем кормила розовых голубей кормом, что подавал Арсений, то почему я проснулась одна в студии сестры моего мужа?..
Или все-таки не мужа, а босса?..
— Вот дурында-а-а! — простонала я, пряча заалевшее лицо в ладошках.
Как же стыдно!
Как мне такое вообще могло присниться?!
Что за подсознание играет со мной злые шутки?
И самое главное…
Как мне теперь смотреть в глаза Ярославу Львовичу?
Ведь во сне он…, то есть мы…
Мы… Мы ведь целовались!..
Глава 43
Рабочий день подходил к концу, а моя приемная пропиталась запахом ромашкового чая.
Я так обрадовалась, найдя его среди множества чайных пакетиков, что мы хранили для важных гостей…
Но успокоиться он не помог.
Каждый раз, когда Ярослав Львович звал меня к себе, чтобы дать поручения или просто проходил мимо — я отводила глаза, чувствуя, что краска стыда заливает лицо.
Казалось, стоит мне только поднять на него глаза, и он поймет, о чем я думаю. Что мне снилось.
Минутная стрелка медленно и неохотно переползла с пятидесяти девяти на ноль-ноль, и я выдохнула с облегчением.
Домой!
Скорее прийти в пустую квартиру и накрыться подушкой, чтобы никто-никто меня не увидел…
Вот бы еще так же легко убежать от своих мыслей…
Выключив компьютер, я встала и, нервно одернув юбку, направилась к кабинету Ярослава Львовича и, коротко постучавшись, приоткрыла дверь.
— Конец рабочего дня… Можно я пойду, или у вас еще будут поручения?
Ожидая ответа, я прикусила губу и чуть слышно поскребла дверь.
Но он услышал.
Устало откинувшись на стуле, мой босс насмешливо фыркнул:
— Ты же воробушек, а не киска. Что же ты весь день то скребешься, то жалобно мяучишь?
— Прикажете жизнерадостно чирикать? — улыбнулась я и, увидев ответную улыбку в его глазах, тут же опустила голову.
Он был такой… Такой милый, уставший, но почему-то казался домашним. Чуть оттянутый галстук ли виноват или мягкое располагающе выражение лица…
Мне ужасно захотелось, чтобы он обнял меня, как тогда
— Зайди, Анют, — тяжело вздохнул Ярослав Львович и поднялся с кресла, поманив к себе.
Я оглянулась, будто и впрямь надеялась, как утопающий, схватиться за соломинку… Например, за собственный стол или за вешалку, или…
— Анют, пожалуйста… — как-то удивительно тихо позвал Ярослав Львович, остановившись на полпути ко мне и опустив руку на спинку дивана.
Я сглотнула, закрыла дверь и, натягивая улыбку, направилась к нему.
Мне и без этой интонации было тяжело общаться с ним сегодня. В любом жесте, в каждом взгляде я искала хоть малейшую заинтересованность во мне. Но не как в специалисте, нет. Как в девушке.
Искала, и сходила сума, когда казалось, что находила.
Как же глупо и стыдно…
— Об этом я и хотел с тобой поговорить, — мягко произнес он, когда я замерла возле него.
— О чем? — подняла я на него голову и вновь опустила.
Просто невозможно было стоять возле него. Такого высокого, уверенного…
Сегодня я, как никогда, чувствовала, как меня окутывал его приятный аромат парфюма. Видела, как к концу рабочего дня на гладковыбритом с утра подбородке начала пробиваться щетина…
…И корила себя за желание дотронуться до нее. Почувствовать. Узнать, такая ли она колючая, как пишут в глупых романтических книгах…
— Твоя сегодняшняя реакция на меня… огорчает.
Я вздрогнула, подняв на него глаза, и…
И просто начала задыхаться от испуга. Он знает? Знает, что нравится мне?
Что делать?
Врать?
Оправдываться?
— Воробушек, Анюта, ты чего? — он в один шаг преодолел разделяющее нас расстоянии и, приложив руку к моей щеке, взгляну в глаза.
— Вы… вы уволите меня?
Мне было плевать на увольнение. Сейчас — плевать. Хотелось срочно перевести тему. Не дать озвучить очевидное.
А вот чего я действительно боялась, так это увидеть в его глазах жалость к так глупо влюбившейся секретарше.
Я… Я просто не представляю, как переживу этот разговор...
— Из-за того, что видел тебя плачущей вчера? Из-за дурацкой скандальной статьи? Что за ерунда?
Он удивился искренне. Так не сыграешь.
Да и зачем?..
И его удивление отрезвило, встряхнуло.
Медленно, как до самого высокого в мире жирафа, до меня начало доходить, что, кажется, мы друг друга не поняли.
Он… Он ни о чем не подозревает! Да!
Я выдохнула, переводя дух, и подумала еще раз.
Погодите…