Только о личном. Страницы из юношеского дневника. Лирика
Шрифт:
Так же широко, общительно, гостеприимно, как и семья Абрамовых, живут и Знамеровские, и в украинских селах около военных лагерей, куда на лето выезжает полк отца, и в квартире в Днепропетровске. У них дома постоянно бывает кто-то из Таниных сокурсников по Днепропетровскому горному институту или кто-то из школьных товарищей ее брата Бориса. Они разговаривают, играют в настольный теннис, слушают музыку, пьют чай, обсуждают самые разные проблемы, расспрашивают друг друга о взглядах на жизнь… В широком кругу они отмечают семейные праздники. Эта культура общения в последующем во многом уйдет из нашей жизни. Сталинские репрессии 1930-х сыграют тут немалую роль, существенно ослабнет и сила родственных связей.
Перед нами встает талантливо написанная очевидцем и участником картина днепропетровского студенчества, с его горячностью, порою необузданностью, увлеченностью, молодым задором…
И, казалось бы, совершенно уникальная ситуация влюбленности друг в друга между Павлом Чахурским и Таней повторяется в несколько ином варианте в Днепропетровске. Возникает любовный треугольник, в котором Таня готова сделать выбор в пользу Жени Иейте, музыканта, человека, уже много пережившего, яркого, напоминающего ей немного «Павлушу». Танин интерес к людям и ее делает необычайно притягательной для них! К тому же сама Судьба благоволит Знамеровской. Отец получает новое назначение в Ленинград, и Таня вновь встречается с «Павлушей». Он делает ей предложение руки и сердца, она принимает это предложение, и их роман вступает в новую фазу своего развития, о которой Знамеровская пишет в своих следующих рукописях. Старые друзья, однако, не отринуты
Удивительно, но основанный на реальных событиях дневник имеет при этом ясную, продуманную литературно-художественную композицию. В нем присутствует четкая симметрия. Он начинается с восхищения Тани Павлушей Чахурским и заканчивается этим восхищением, пройдя через испытание отверженностью. Он начинается с Детского Села и заканчиваются Детским Селом и Ленинградом, включив в свою середину Рудяково, Днепропетровск и Крым. Складывается ощущение, что не столько события затягивали автора в свой круговорот, сколько автор своей волей и талантом диктовала логику разворачивающимся событиям.
В издаваемой рукописи можно найти материалы для изучения истории советского школьного образования 1920–1930-х годов, для исследования особенностей постановки в те годы преподавания в Днепропетровском горном институте, поскольку автор достаточно подробно описывает как изучавшиеся предметы, так и многочисленные практики, воспоминания о которых запечатлелись в ее памяти на всю жизнь. Особенно прочувствованно в дневнике воспроизводится поход по Крымским горам с изучением их геологии, с жизнью практикантов без какого-либо комфорта, но в дружной компании увлеченных людей, исследующих свой предмет не только по книгам и учебникам, но и в живой природе, стирая ноги и до ссадин и синяков обдирая руки.
В предыдущем издании мы уже писали о поэтическом даре Знамеровской. В ее архивах хранятся сотни стихов. Для этой книги мы подобрали стихотворения, написанные юной Таней в годы, описанные в ее дневнике и примыкающие к ним. Проза позволяет лучше понять стихи, а стихи служат красочным аккомпанементом к прозе, раскрывая не только смысл происходящего, но и бушующие в душе поэтессы чувства и переживания.
На наш взгляд, книга обладает огромным воспитательным потенциалом для молодежи, рассказывая о подлинной любви, пронесенной через всю жизнь, уча уважению и вниманию к людям и ответственности за свою жизнь и свою судьбу.
Выражаем сердечную признательность за помощь и содействие в издании рукописи племяннице Т. П. Знамеровской – Наталии Борисовне Знамеровской, вдове хранившего доверенные ему автором рукописи преподавателя кафедры истории искусства Валентина Александровича Булкина – Татьяне Николаевне Лариной, в свою очередь передавшей эти рукописи нам для их опубликования, Т. Е. Сохор и В. Бередниковой за помощь в наборе текста и поддержку в деле издания рукописей Знамеровской, преподавателям обеих кафедр истории искусства Института истории Санкт-Петербургского государственного университета за сочувствие и содействие, ученикам Знамеровской – за неподдельный интерес к ее творчеству! Моей семье – за терпение. Большое спасибо Издательству Санкт-Петербургского университета за бережное, любовное и внимательное отношение к тексту и неподдельное уважение к его автору – Татьяне Петровне Знамеровской!
Только о личном
Страницы из юношеского дневника [3]
Так в высшем суждено совете…
То воля неба: я твоя… [4]
[1928 год]
4 января. Накануне Нового года Мария Ивановна [6] поехала в Ленинград [7] за покупками и там заболела, и для встречи Нового года ничего не было приготовлено. Тогда Катя [8] и Сережа Муравьев [9] поехали в Ленинград, чтобы купить что-нибудь к встрече Нового года, и видели Марию Ивановну. Она с Михаилом Ефремовичем [10] осталась там у знакомых, а Катя должна была хозяйничать дома [11] . Я и Борис [12] ей помогали. Мы спекли сладкий пирог к чаю, накрыли празднично стол, мальчики принесли разных сладостей и вина. С нами были Миша [13] , Павлуша [14] , Сережа и Борис Соколов [15] . Из дому я получила поздравительную телеграмму, и мне захотелось встретить Новый год со своими близкими. В 12 часов мы выпили вина и поздравили друг друга с разными пожеланиями. Потом решили погадать. Мы написали на бумажках имена мужские и женские и, смешав их, начали вытягивать по очереди трубочки из фуражки. Мне два раза вышел «Павел», а Мише – «Екатерина». Чтобы скрыть тайное волнение, меня охватившее, я смеялась над ними, а они надо мной и Павлушей. Танцевали, играли в фанты, жгли, гадая, бумагу, и вечер прошел весело. Павлуша издевался, что он мой жених и что напишет об этом папе и маме [16] . Странно, – почему-то это меня и смущало, и сердило, и вместе с тем доставляло удовольствие.
3
Архив В. А. Булкина; Рукописный отдел Российской национальной библиотеки (РНБ). Ф. 1239. Д. 1: Юношеский дневник; Санкт-Петербургское отделение Центрального государственного архива литературы и искусства (ЦГАЛИ СПб.). Ф. Р-122: Знамеровская Т. П. Оп. 1. Д. 26: Знамеровская Т. П. «Только о личном». Страницы из дневника. Рукопись подготовлена и отдана в архивы автором в 1976 г.
4
«Так в высшем <…> я твоя» – строки письма Татьяны Лариной Онегину из романа в стихах «Евгений Онегин» русского поэта Александра Сергеевича Пушкина (1799–1837); в оригинале: То в вышнем суждено совете… То воля неба: я твоя…
5
Дeтское Селo – до 1918 г. Царское Село, в 1808 г. получившее статус города, с 1937 г. – город Пушкин Ленинградской области, в честь русского поэта и писателя Александра Сергеевича Пушкина (1799–1937), который в 1811–1817 гг. учился в Царскосельском лицее.
6
Мария Ивановна – в замужестве Абрамова (ок. 1880-х – середина 1950-х), жена Михаила Ефремовича (Ефимовича, Афиногеновича, см. примеч. 7), мать Кати, Бори, Алеши, Наташи; Абрамовы и Знамеровские дружили семьями.
7
Ленингрaд – город основан в 1703 г. как Санкт-Петербург, в 1914 г. переименован в Петроград, в 1924 г. – в Ленинград в честь В. И. Ленина (1870–1924), в 1991 г. вернул себе историческое название. В 1712–1917 гг. столица Российской империи, в 1917–1918 гг. – Российской Советской Республики.
8
Катя – Екатерина Михайловна Абрамова, в замужестве Москвина (1912–1933), школьная подруга автора.
9
Сережа
10
Михаил Ефремович – Михаил Афиногенович Абрамов (1881–1937); видимо, домашние и друзья называли его Ефремовичем и Ефимовичем – автор в разных рукописях употребляет эти варианты отчества; друг семьи Знамеровских; заведовал планово-финансовым отделом Московской железной дороги; репрессирован (расстрелян). Данные об аресте и расстреле М. А. Абрамова в 1937 г. содержатся, например, в базах данных «Жертвы политических репрессий, расстрелянные и захороненные в Москве и Московской области в период с 1918 по 1953 г.», составленной Сахаровским центром, «Жертвы политического террора в СССР» (Москва, расстрельные списки – Донской крематорий). Однако в неопубликованных воспоминаниях Т. П. Знамеровской написано иное: «В весну 1931 года в доме Абрамовых было тоже тяжко. От рака умирал Михаил Афиногенович и умер, когда я уехала» (РНБ. Рукописный отдел. Ф. 1239. № 80: Любовь и жизнь. Часть 1. Продолжение: рукопись. С. 233; раздел, «закрытый» автором до 2050 г., цит. по экземпляру, хранящемуся у племянницы автора Н. Б. Знамеровской). Возможно, сведения о болезни и смерти М. А. Абрамова в 1931 г. Т. П. Знамеровская вписала в свои воспоминания и дневники постфактум, чтобы скрыть факт репрессии близкого человека.
11
…хозяйничать дома – дом Абрамовых располагался на Конюшенной ул. (в 1918–1919 гг. – Театральная, в 1919–1923 гг. – Чаплыгина, в 1923–1993 г. – Первого Мая) Детского Села; не сохранился.
12
Борис – Борис Михайлович Абрамов (1910–1970-е), детский друг автора, одноклассник П. С. Чахурского; впоследствии работал на Колыме.
13
Миша – Михаил Николаевич Москвин (1910–1933), школьный друг автора, будущий муж Е. М. Абрамовой.
14
Павлуша – Павел Сигизмундович Чахурский (21 марта 1910 – 27 августа 1975), школьный друг и будущий муж автора; после школы, не сумев из-за дворянского происхождения поступить в вуз, окончил геологические курсы и стал геологом; позже окончил Ленинградский горный институт; работал геологом практически всю жизнь, до выхода на пенсию в 1970 г. Его отец – Сигизмунд Юльевич Чахурский (1881 – не позже 1950), польский дворянин; в 1920-е годы по доверчивости оказался замешан в растрате, был осужден, после освобождения работал в Томске (жена и дети, Павел и Юлий, остались в Детском Селе, в 1920–1930-е годы жили в деревянном доме по адресу: ул. Ленина (до 1919 и после 1993 г. – Широкая), д. 6, кв. 7; дом не сохранился), дослужился до начальника паровозной службы технического отдела Южно-Уральской железной дороги; в 1931 г. был репрессирован как «враг народа», получил последовательно несколько сроков.
15
Борис Соколов – (1911–?), школьный друг автора; после школы работал зимовщиком на Диксоне, затем на метеостанции на Колыме; погиб в автокатастрофе с грузовиком на льдистой дороге.
16
…напишет об этом папе и маме – родители Т. П. Знамеровской: Мария Витальевна, урожд. Дегтярева (1891–1961), и Петр Иосифович (1888–1959), офицер-артиллерист, в 1926–1927 гг. учился на Высших годовых курсах усовершенствования командного состава артиллерии (АКУКС) в Детском Селе, в 1927 г. назначен командиром полка на Украину, в Днепропетровск, в 1931 г. переведен начальником штаба в 1-ю артиллерийскую школу в Ленинград.
6 января. Вчера был вечер в 4-й школе, куда нас с Катей пригласили, но мне там не понравилось. Концерт самодеятельности был малоинтересный, да и вообще были незнакомые ученики и ученицы. Мне хотелось домой. Когда я стояла во время танцев, ко мне подошел мальчишка и, глядя на меня, сказал: «Можно вас поцеловать?» Это меня возмутило, и я резко ответила: «Много видела дураков, но такого вижу первый раз», – и ушла от него. А когда узнали об этом наши мальчики, Боря и Миша, они жалели, что я им не рассказала на вечере. «Мы бы хорошо с ним посчитались», – сказал Миша.
Ил. 1. Михаил Николаевич Москвин. В альбоме подпись рукой Т. П. Знамеровской: «Миша Москвин, изображающий хулигана. Ленинград. 1931 г.»
По воскресеньям мы часто ходим гулять в парк, там катаемся на финках [17] с кем-нибудь из мальчиков нашего класса и на салазках [18] с гор. Парк в снежном уборе бывает очень красив. Один раз, идя с Катей, мы встретили компанию мальчишек, и один из них хотел нас толкнуть, а другой ему крикнул: «Не тронь их, не знаешь, что ли, Мишу Москвина?» – и они прошли мимо. Одно имя Миши спасает нас от неприятности, и на его силу можно положиться вполне. С компанией товарищей Бори Абрамова я в хороших, дружеских отношениях, и, когда они приходят, мы с ними весело проводим время. По субботам обычно приходят Сережа Муравьев, Миша, Леша Гоерц [19] , Павлуша, Адичка Силевич [20] и Костя Барышев [21] .
17
Финки – финские санки с длинными полозьями и высокой спинкой.
18
Салазки – небольшие санки с бортиками.
19
Леша Гоерц – Алексей Алексеевич (1911 – не позже 1944), школьный друг автора, сын офицера-артиллериста, преподавателя АКУКСа Гоерца Алексея Александровича (1883–?); умер в блокадном Ленинграде. В воспоминаниях «Любовь и жизнь. Часть 1», писавшихся автором в конце жизни, ошибочно назван Левой.
20
Адичка Силевич – (ок. 1910 – не раньше 1970-х), школьный друг автора.
21
Костя Барышев – Константин (1910–?), школьный друг автора, происходил из семьи чиновника.
Миша Москвин – голубоглазый, сильный, прямой, и с ним всегда себя чувствуешь хорошо и свободно. Говорит он очень быстро, как трещотка, страшно любит свое черчение, и, если на столе увидит чистый лист бумаги, начинает чертить какие-нибудь насосы. Может также без конца выдумывать разные необыкновенные происшествия в трамвае и на улице. Мы с Катей без церемонии его останавливаем. Иногда, но это бывает редко и быстро проходит, он бывает мрачен, молчалив, и тогда из него не вытянешь слова: мы, конечно, в таких случаях подсмеиваемся над ним. Но над кем и над чем мы не смеемся! Миша (ил. 1) два года как неравнодушен к Кате (ил. 2), и об этом все знают. В своем чувстве к ней он очень постоянен, и на его верность, как и на его силу, можно положиться. Катя привыкла к его всегдашнему обожанию, это льстит ее самолюбию, и она по-своему, по-детски, привязана к нему. В доме Абрамовых он считается своим, и, если что-нибудь нужно купить или исправить, все поручается Мише и он исполняет. Миша похож на сильного, добродушного медведя.