Только однажды

Лэндис Джил Мари

Лютер подошел к нему и встал рядом, скрестив на груди руки.

– Какие-то затруднения? – спросил Лютер.

Хантер понимал, что вдвоем они представляют внушительную силу, оба ростом выше шести футов и в отличной форме.

– Спроси у него. – Хантер взглянул в сторону настырного коротышки.

Скандалист с шумом хлопнул стаканом по прилавку и, запрокинув голову, оглядел каждого из них и отступил.

– Никаких, – недовольно проворчал он.

Хантер смотрел вслед раздраженному покупателю, пока тот неуверенными

шагами пересекал комнату.

– Когда пароход причалил? – Хантер протер мокрый прилавок влажной тряпкой, не выпуская из виду остальных мужчин, направлявшихся к бару. Может, он и продавал лучшее виски в Кентукки, но терпеть не мог, когда кто-нибудь злоупотреблял виски, накачиваясь до бесчувствия.

– Как раз сегодня утром. Ханне и Нетти пришлось потрудиться, чтобы наготовить еды для такой оравы. Я даже пригласил Люси прийти и помочь, но вскоре после того, как ты вернулся и твоя маленькая подруга начала помогать, девочка снова ушла.

Хантер видел, как Джемма обходила столы с подносом, обнося гостей пирогом, и помогала Ханне и Нетти убирать посуду. Даже когда он не смотрел в ее сторону, он знал, где она и что делает.

– Понять не могу, что происходит с Люси, – сказал он Лютеру. – Она собственной тени боится.

Девочка была застенчивой еще до того, как мать бросила ее, словно ненужный багаж. Со временем она становилась все более замкнутой.

– Кто она такая? – спросил Лютер.

– Кто?

– Да ладно тебе, Хантер. Маленькая блондинка, одетая мальчиком, проскользнула в дверь за тобой. Кто она?

Брат старался не показывать своей заинтересованности, но Хантер мог поклясться, что Лютеру все это чрезвычайно любопытно.

– Ее зовут Джемма О'Херли. Это все, что мне о ней известно. Не считая того, что она заплатила мне кучу денег, чтобы я сопровождал ее вверх по реке. Она направляется в Канаду.

– И все?

Хантер пронзил Лютера раздраженным взглядом.

– И все, братишка, так что кончай докапываться.

– Она путешествует одна?

– Да. Говорит, что хочет присоединиться к отцу и брату в Канаде, но я не верю ни единому ее слову.

– Почему?

– Потому что она всю дорогу заговаривала мне зубы. Я понятия не имею, кто она такая на самом деле и чего в действительности хочет.

– В Канаду? Тогда ты можешь посадить ее на пароход, когда он будет отчаливать. – Лютер пристально наблюдал за братом.

Хантер никак не прореагировал на предложение брата, внимательно оглядывая комнату. Среди прибывших не было ни одной женщины.

– Хантер! – окликнул брата Лютер.

– Что?

– Так она отправится на пароходе, когда он отчалит?

Пристальный взгляд Лютера сильно раздражал Хантера. Но еще больший гнев охватил его, когда он представил себе, как Джемма – единственная женщина на много миль вокруг – путешествует, предоставленная самой себе, в полной власти своих спутников. И сердце его болезненно

сжалось. Хантер посмотрел на жирного пьянчугу, который, облокотившись на стол и брызгая слюной, что-то неразборчиво бормотал в лицо другому мужчине, проглатывая слова.

– Нет, – внезапно решил Хантер. – Нет, Джемма не уедет на пароходе, когда он отчалит. Она отправится с какой-нибудь семьей, направляющейся на север, когда такая появится.

Не мог же он отправить женщину, которая, возможно, носит его ребенка, на пароходе без сопровождения.

– Уже ноябрь на дворе, Хант. Вряд ли кто-то направляющийся на север появится здесь до весны. Она застрянет тут на долгие месяцы, если ты не отправишь ее теперь.

Хантер обернулся, намереваясь сказать брату, чтобы тот занимался своими делами. Лютер широко улыбался.

– Я говорю что думаю, – сказал он.

– Я никогда не считал тебя великим мыслителем, – ответил ему Хантер. – С чего это ты так ухмыляешься?

– Я и не думал, что она уедет сегодня. Особенно после того, как увидел, что ты следил за каждым ее движением, когда она подавала десерт. Ты ни разу не отвел от нее взгляда дольше, чем на минуту. Знаешь, что я думаю? – Не дожидаясь ответа, Лютер сказал: – Я думаю, что она тебе небезразлична.

– А я думаю, как бы стереть эту глупую ухмылку с твоей нахальной физиономии, Лютер!

Вместо того чтобы обидеться, Лютер громко расхохотался. Хантер попытался его игнорировать и направился к концу прилавка, где один из пассажиров стоял с кипой тканей, ожидая, пока сможет расплатиться.

Задняя дверь распахнулась, и в комнату вбежала Нетти. Ее полинявший фартук спереди совершенно промок, седые волосы, влажные от пара и пота, липли ко лбу и вискам. Она решительно протолкалась сквозь группу мужчин, теснившихся возле бара.

– Хантер, лучше тебе поскорее пойти со мной! Малышка, которую ты привел с собой, только что свалилась без чувств у меня на кухне.

Хантер одним прыжком перемахнул прилавок и бросился к задней двери. Те, кому выпала горькая участь оказаться у него на пути, отлетели в другой конец комнаты. Он стремительно ворвался на кухню. Сердце его колотилось громче, чем топали ноги по дубовым доскам пола. Джемма лежала на боку. Глаза плотно закрыты. Лицо белее, чем брюхо зубатки.

Хантер протянул руку и осторожно коснулся горла девушки, нащупывая пульс.

– Джемма? – Он приподнял ее, обняв за плечи, уложил ее голову и плечи на сгиб своей руки и откинул с ее лица спутанные волосы.

Нетти вбежала в кухню и остановилась позади него, уставившись на Джемму через его плечо.

– Она отключилась, как выгоревший фонарь.

– Что, к дьяволу, здесь произошло? – Хантер понимал, что голос его звучал хрипло, но был не в состоянии себя контролировать.

– Она помогала убирать посуду, потом отошла и прислонилась к очагу. Потом она упала.