Только останься моим
Шрифт:
Не желая отказываться от своих желаний, она привстала на цыпочки и прижалась губами к его губам – потому что уже несколько часов мечтала об этом.
Оливеру удавалось сдерживаться лишь усилием воли. Больше всего хотелось заключить ее в объятия и притянуть к себе, почувствовать все ее женственные изгибы. Очень хотелось ласкать ее всю. Ее бедра прижимались к его эрекции, которая донимала его с тех пор, как она села с ним рядом в той проклятой отдельной кабинке. Легкий запах жимолости, идущий от нее, еще ласкал его ноздри. Когда она поцеловала его, он почувствовал
Кровь у него закипела. Однако он стоял неподвижно, прекрасно понимая: если сейчас он распустит руки, он возьмет ее прямо здесь, на заднем сиденье внедорожника.
– Джессика, – хрипло произнес он и взял обе ее руки в свои, не желая, чтобы она дотрагивалась до него, ведь он балансировал на краю пропасти. – Если это прощальный поцелуй, я за него признателен, но не думаю, что могу вернуть его, не желая большего. – Он облизнул сухие губы, заметив, что она пристально наблюдает за ним. – Но если поцелуй – начало чего-то большего…
Он не верил себе и потому не стал продолжать. От ее близости в нем разгорелся настоящий пожар.
Они стояли так близко, что он услышал ее тихий вздох.
Его заводило идущее от нее мягкое тепло.
– Это что, приглашение? – Она склонила голову набок, как будто задумалась. Она флиртовала с ним, еще больше распаляя его.
– Конечно! – Он боялся, что слишком сильно сжимает ей запястья. Но вся власть сейчас у нее. Она решает его судьбу одним кивком. Он заставил себя немного ослабить хватку, хотя их все равно притягивала друг к другу неудержимая сила. – Пойдем наверх, ко мне. Там мы продолжим поцелуй… к чему бы он ни привел.
У обочины стоял внедорожник с поднятой перегородкой. Водитель не слышал, о чем они говорят. От салона пахло кожей и лимонной полиролью. Джессика обхватила себя руками, как будто ей стало холодно. Они стояли одни у входа в отель, если не считать швейцара шагах в пятидесяти.
На той стороне улицы парковка гольф-клуба была еще заполнена машинами. Над полем возвышались прожекторы. Поле обнесли высокими сетками, не дававшими мячам вылетать за территорию.
Оливер тоже огляделся по сторонам. Ему нужно было сосредоточиться на чем-то, помимо стоящей совсем рядом соблазнительной женщины. Ее пухлые губы раздвинулись. От нее слегка пахло вином.
– Да, – сказала она наконец. – Начинаю думать, что я не случайно налетела на тебя там, на приеме. – Глубоко вздохнув, она поспешно продолжала: – Я никогда этого не делаю, но сегодняшний день не похож на другие. Завтра моя жизнь будет иной, но сегодня мне бы хотелось… хотелось… получить что-то и для себя.
Мысль о том, что она с его помощью намеревается отвлечься, была мучительной, как бы сильно он ни желал ее. Ему захотелось как можно скорее исполнить ее желание. Чем скорее он приведет ее к себе в номер, тем больше времени у него останется на близкое знакомство с нею. Он узнает, что заставляет ее вздыхать, а что – кричать от удовольствия.
– Обещаю, ты не пожалеешь, – сказал он, беря ее за руку. Постучал по пассажирскому окошку. Как только стекло опустилось, Оливер отпустил водителя. Затем он развернулся
Они вошли через главный вход, увидели опустевший бар. Прошли мимо центральных лифтов. Подняться к нему можно было на отдельном лифте в западном крыле роскошного здания.
Заказывая номер, он не был уверен, что ему понадобится целый пентхаус, ведь он не собирался оставаться надолго, но теперь порадовался тому, что в его распоряжении просторные апартаменты с отдельной террасой и камином. Джессике будет там удобно завтра, после того, как он уедет.
Но сейчас думать о завтрашнем дне не хотелось. Впереди у них вся ночь.
Миг – и они остались одни в кабине лифта. Классическая музыка в наушниках была единственным источником звука, помимо их дыхания. Они молча поднялись на десятый этаж, в пентхаус. Он не прикасался к ней, понимая: стоит ему начать, и он не сможет остановиться. Зато, глядя на нее, он мысленно представлял, что сделает с ней, как только они окажутся за закрытыми дверьми.
Он снимет резинку с ее волос, полюбуется на то, как темные пряди рассыпаются по плечам. Расстегнет на ней белую блузку и поцелует каждый кусочек обнаженной кожи. Но сначала, прежде всего остального, он вернет робкий поцелуй, подаренный ею на улице.
– Ты как-то затих, – заметила она, когда прозвенел звоночек и кабина остановилась. – Надеюсь, не передумал?
Неужели он дал ей повод усомниться в своем желании?
– Как раз наоборот. – Он провел карточкой в замке. – Я изо всех сил стараюсь сдерживаться, чтобы ты не чувствовала себя в опасности.
Она улыбнулась, и пульс у него участился. Он получил нужное ему поощрение.
Он пропустил ее вперед. Включил свет в гостиной. В вазе на столе стояли свежесрезанные желтые тюльпаны, а на каминной полке – белые. Шторы цвета слоновой кости, которые вели на террасу, были задернуты, и в гостиной царил полумрак. На письменном столе стоял его открытый ноутбук, судя по всему, он бросил работу в спешке.
Она дернула себя за хвостик.
– Пока ты вызывал водителя, я написала подруге. Сообщила, где я и с кем. В общем, приняла обычные меры предосторожности. Если бы я чувствовала, что мне грозит опасность, меня бы здесь не было.
Вздернув подбородок, она вошла в гостиную.
Черная юбка облегала бедра, ткань мягко шуршала при каждом шаге. Он бы ничего не услышал, но в пентхаусе было очень тихо. Наконец-то они остались одни!
Оливер закрыл и запер дверь. Щелчок показался ему почти таким же эротичным, как женский вздох.
– Прекрасно. – Он положил карту-ключ на стол, снял смокинг и повесил на спинку кресла. Потом направился к своей гостье. Она любовалась тюльпанами. Провела пальцем по лепестку, наклонилась, чтобы вдохнуть аромат.
– Теперь, когда я заслужил твое доверие, надеюсь, ты будешь чувствовать себя не просто в безопасности, а гораздо лучше.
Он ждал, когда она выпрямится. Встретится с ним взглядом.
Он сразу заметил, что пульс у нее участился. Она тихо вздохнула, и он склонился к ней, уловив тонкий аромат жимолости.