Только ради любви
Шрифт:
Айвес был выше и сильнее и, без сомнения, превосходил своего врага, но Генри оказался ловким и изворотливым, как лис, поэтому борьба затянулась. Но несмотря ни на что, развязка наступила быстро. Айвес резко вывернул руку Генри, в которой тот сжимал багор. Послышался хруст сломанной кости…
Айвес моментально отскочил, наблюдая за тем, как Генри, покачиваясь, прислонился к борту; его сломанная рука безвольно повисла. Софи встала рядом с
— Все кончено, Лис, — тихо сказал лорд Харрингтон. — Ты проиграл.
Гримаса презрения исказила лицо Генри Дьюхерста.
— Возможно, но я не доставлю тебе удовольствия схватить меня живым. — Вдруг он дико захохотал. — Тебе не кажется странным, что меня постигнет та же участь, что твоего отца и кузенов? — И, взмахнув рукой, прыгнул за борт в темные воды пролива.
— Он утонул, — устало констатировал Айвес, повернувшись к жене.
Софи кинулась к нему, и в его сильных объятиях забыла об ужасе этой ночи, едва их губы встретились.
— Отвези меня домой. Я поняла, что прогулки на яхте мне совсем не нравятся.
Форрест вернул влюбленных к реальности.
Пришвартовав шлюпку к яхте, Айвес и Форрест перекинулись парой фраз, и через несколько минут супруги и небольшой сундук с золотом уже были в шлюпке. Все молча смотрели, как «Лисица» медленно погружалась в темные воды пролива.
Посмотрев в бесстрастное лицо друга, Форрест заметил:
— Это хорошая идея. Теперь можно будет сказать, что Генри утонул вместе со своей яхтой. Это спасет его семью от позора и пересудов.
— Это также спасет нас от множества вопросов, на которые я не хотел бы отвечать, — еле слышно добавил Айвес.
— А меморандум? — поинтересовался Форрест. — Как ты думаешь, во Франции его получили?
— Думаю, я знаю ответ, — вмешалась Софи. — Документ пошел ко дну вместе с Генри. Я слышала, как он говорил французу, что везет его с собой.
— Конечно, это не значит, что связной не знает его содержания. Но поскольку сведения там ложные, то не стоит беспокоиться. — Айвес посмотрел на Софи. — Ты сможешь узнать француза?
— Конечно. Но как мы его найдем?
— Думаю, Роксбери опознает шпиона по твоему описанию.
Лошади были измучены, поэтому Айвес и Софи устроились до утра в гостинице Дувра и вернулись в Лондон только на следующий день. Несколько часов сна и хорошая еда вернули им силы и прекрасное настроение.
Айвес написал Роксбери краткий доклад о том, что произошло,
Сидя в кресле, он воскликнул:
— Просто великолепный финал! Твоя семья отмщена, Лис мертв, меморандум уничтожен. Все закончилось успешно.
Айвес только улыбнулся и сделал глоток бренди. Он сидел с женой на маленькой софе, держа ее за руку. Роксбери некоторое время наблюдал за ними, а когда встретил взгляд Софи, почтительно сказал:
— Я должен принести извинения, моя дорогая. И заодно объяснить недавние поступки твоего мужа. Он хотел рассказать тебе все, но не сделал этого по моему настоянию. Так что сердиться следует на меня.
Софи улыбнулась.
— Вам не нужно извиняться, герцог. Я уже давно поняла, что именно из-за вас он проводил так много времени с приятелями Саймона, а совсем не потому, что ему понравился их образ жизни. Я бы не выдержала, если бы по своей глупости снова оказалась замужем за черствым негодяем.
Софи посмотрела на Айвеса. Ее взгляд был таким нежным и любящим, что Роксбери промолчал.
Они поговорили о том, кем мог быть связной, и Айвес оказался прав. Герцог узнал его по описанию Софи.
— Думаю, мы пока оставим француза на свободе, чтобы проследить, с кем он общается, — сказал Роксбери.
После его ухода Харрингтоны остались в маленьком кабинете. Взяв руку жены, Айвес нежно поцеловал ее.
— Ты счастлива?
Софи задумалась.
— Думаю, если ты оставишь свой бокал с бренди… И если положишь свою руку мне на талию… — прошептала она.
Айвес покорно исполнил все.
Оказавшись в крепких объятиях, Софи кокетливо взглянула на мужа, и на ее губах заиграла соблазнительная улыбка.
— А теперь, если ты поцелуешь меня и скажешь, как сильно любишь, я буду самой счастливой.
Айвес нежно обнял жену и, насладившись поцелуем, спросил:
— Я самый послушный муж, верно?
Софи звонко рассмеялась.
— Конечно, нет, Айвес! Но я все равно так люблю тебя!
— И я просто обожаю тебя, любимая…
В маленьком уютном кабинете надолго воцарилась неповторимая тишина, которую лишь изредка нарушали тихие бессвязные восклицания и счастливые вздохи влюбленных.