Только с тобой

Тейлор Дженел

Келси сдвинула брови. “А вот это еще как сказать”, — подумала она. Джонатана явно не обрадовало, когда он узнал о беременности Сары и о том, что его сын Уилл наконец-то станет отцом. Да и никто, кроме разве что самой Сары, похоже, особо не радовался — даже сам Уилл держался с таким видом, словно ему стоило неимоверных усилий принять судьбу, какой бы она ни была.

Между телефоном и настольным органайзером Джонатана лежала аккуратная пачка документов. Неловко повернувшись, Келси нечаянно смахнула со стола какой-то

конверт с выпавшими из него листочками, подняла его и уже собиралась положить на прежнее место, когда, случайно пробежав глазами листки, вдруг наткнулась на свое имя. Нахмурившись, она прочла их. Результаты проверки ее банковского счета! В нем значился каждый цент, который она сняла с него за несколько лет! Даже когда они с Джарредом жили раздельно! Выходит, все эти годы он следил за ее расходами!

Нола с отсутствующим видом сидела у постели мужа. Она настолько погрузилась в собственные невеселые мысли, что едва ли заметила, когда в палате появился Джарред, Только вздрогнула и стиснула его пальцы, когда он взял ее холодную руку в свои.

Сочувственно проводив мать из палаты, Джарред подошел к отцу. Еще недавно он сам здесь лежал. А теперь он стоит возле постели, на которой с мертвенно-бледным, исхудавшим лицом лежит его отец.

— Джарред, — узнав сына, едва слышно прошелестел Джонатан.

— Я здесь, отец. — Взяв стул, Джарред присел возле кровати.

— Мне нужно поговорить с тобой.

— Я знаю, — кивнул Джарред. Пальцы Джонатана беспокойно задвигались, и Джарред накрыл его руку своей. Он почти физически чувствовал, как с каждой минутой истекает срок, отпущенный его отцу, и вдруг неожиданно разозлился на Джонатана за то, что тот даже не пытается бороться за жизнь.

— Я никогда не рассказывал тебе о матери Уилла. Ее звали Дженис. Знаешь, два года назад она умерла. Когда-то она хотела, чтобы я развелся с твоей матерью и женился на ней.

Мысленно Джарред вновь перенесся на много лет назад, в тот день, когда Уилл впервые появился на крыльце их дома.

— Ты отказался, и она подкинула тебе Уилла?

— Да… — Джонатан тяжело закашлялся. — Вначале она держала его, чтобы тянуть из меня деньги. Потом ей это надоело, и она решила отказаться от него. Это было несправедливо… по отношению к нему. Я всю жизнь чувствовал свою вину перед Богом.

— Знаю, — поспешно проговорил Джарред, отчаянно надеясь, что отец не забудет, для чего позвал его, и не ударится вновь в рассуждения о религии.

— Уилл всю свою жизнь страдал из-за этого. И я догадывался… вернее, знал об этом. Это тоже моя вина. И ты страдал, Джарред.

— За меня можешь не беспокоиться.

— Во время крушения самолета ты едва не погиб. — Джонатан с трудом шевелил губами.

— Но в этом-то, положим, нет твоей вины, — напомнил отцу Джарред. — А тот, кто подстроил аварию, теперь уже мертв. Так что все кончено.

—

Нет. В этом тоже виноват я.

— Отец…

— Ты должен быть очень осторожен. Очень! Чудеса может творить только один Господь Бог.

— Перестань, — твердо перебил отца Джарред. — Ты казнишь себя совершенно напрасно! Прекрати, отец! Забудь. Не думай об этом, хорошо?

— Нет, нет. — Джонатан помолчал. Видно было, что он хочет что-то сказать, только никак не может решиться. Дыхание со свистом срывалось с его губ. — Она хотела, чтобы ты умер, — вдруг бросил он. — Хотела снова добраться до меня. Она всегда хотела слишком многого. Хотя, наверное, какое-то право она имела, ведь она много лет была моей любовницей.

— Это уже не важно, — торопливо проговорил Джарред. Тема, которой коснулся отец, была ему неприятна. — Теперь ведь ее нет в живых, верно? И не думай больше об этом.

— Она жива!

— Но… мне казалось, ты сам только что сказал, что она умерла.

— Это Дженис умерла, — сделав ударение на слове “Дженис”, подчеркнул Джонатан.

Джарред растерянно потряс головой.

— Тогда о ком ты говоришь, отец?

Джонатан в упор посмотрел на сына. В глазах его стояли слезы.

— Я думал, ты слышал, как мы говорили… — Он с трудом втянул в себя воздух дрожащими губами и устало закрыл глаза. — Я думал, ты слышал, как мы говорили…

— Отец? — Встревожившись, Джарред наклонился к нему. Джонатан хоть и с трудом, но дышал. Голова его бессильно упала на плечо. Джарред взял его за руку, пощупал пульс. Он был очень слабым и неровным. — Не уходи, — одними губами прошептал он.

Джарред ждал, но Джонатан, похоже, уснул. Глотая вставший в горле комок, он с грустью смотрел на отца.

… полностью потерял память. Не может говорить…

… может быть, это только временно? Такое возможно? Ну ведь возможно же, правда?

… дважды открыл глаза и попытался что-то сказать. Понятия не имею что — не разобрал. Врачи в один голос твердят, что после серьезной травмы так бывает довольно часто…

И снова голос Джонатана: “… должен вспомнить… должен прийти в себя… О Боже милостивый, что, если этого не случится?! ”

А потом женский голос — очень знакомый. Только сейчас он звучал очень жестко. И в нем чувствовалась едва сдерживаемая злоба.

… Забудь об этом. На такое счастье и надеяться глупо… Джарред встряхнул головой, отгоняя видение.

— Отец, — настойчиво прошептал он, едва сдерживаясь, чтобы не потрясти его за плечи. — Отец!

Однако Джонатан крепко спал. Или… Джарред вдруг почувствовал, как ледяные пальцы страха на мгновение стиснули ему сердце. Опомнившись, он с силой нажал на кнопку вызова. И вдруг у него в голове молнией вспыхнула догадка. Джарред как ужаленный вскочил на ноги. Женщина! Женщина, которая хотела, чтобы он умер!