Только сегодня
Шрифт:
– Какая-то чушь собачья, – проворчал Дил.
Я откинула голову на высокую спинку дивана и лениво созерцала происходящее вокруг нас. Сесили Симмонс упорно сверлила нас взглядом.
– Терпеть не могу всю эту бредятину о «Божьей воле», – не унимался Дил. – Ей было всего двадцать девять. Нет здесь никакой «Божьей воли» – это была трагическая случайность.
– А где ребенок-то? – спросила я. – Весь день его нигде не было видно.
Дил пожал плечами. Мы потягивали вино, привалившись друг к другу, и я ощущала тепло его тела. Сесили перехватила мой взгляд и стала пробираться к нашему дивану.
–
– Привет, Дилан, привет, Джони. – Сесили склонилась и, поцеловав нас по очереди в щеку, присела рядом на оттоманку. – Печальный день, да?
– Ага.
– Мне так жаль ее родителей.
– Ясно дело.
– Она была единственной дочкой среди сыновей.
– Ага.
– Ты как? – Сесили целиком переключилась на Дилана. – Это было так смело – сесть к ней в скорую.
Дил убрал ногу с ноги и уселся поглубже на диване.
– Да ладно. Чего сейчас об этом говорить.
– Не каждый решился бы на такое. Наверное, ужасно было?
– Честно сказать, я и не помню ничего. Помню только, подумал, что она не должна оставаться одна.
– Ого.
Дил наклонился веред, опершись локтями на колени. Без его тепла я сразу ощутила, как в комнате холодно.
– Отлучусь в одно местечко, – сказала я.
В ванной комнате я долго держала руки под горячей водой, надеясь, что тепло распространится на все мое тело. Голоса гостей за дверью сливались в общий низкий гул.
Я присела на унитаз, чтобы проверить телефон.
В общем чате нашей компашки было сообщение от Джесс:
А мы можем пойти перекусить, пожалуйста!
И СМС от мамы:
Сегодня по телику «Добрый доктор»! «Би-Би-Си Один», в 21:00.
Ручка двери задергалась.
– Извините, секундочку! – я посмотрелась в зеркало, вытерла остатки туши под глазами и открыла дверь.
Это была Кристиана Ташен.
– Здрасьте! – выпалила я. – Соболезную и сожалею о вашей потере. Мы виделись с Марлой на Новый год. Служба была просто прекрасной.
Кристиана зашла в ванную и захлопнула дверь.
Я поплелась обратно в гостиную в надежде найти дружескую руку, на которую могла бы опереться. Сесили уже сидела рядом с Дилом на диване и хихикала над его разглагольствованиями, прикрываясь ладонью. Следующим в ход пойдет молескин со стихами. Тут я увидела Генри, он разговаривал с одним из тощих старичков. И вдруг меня словно молнией ударило, я поняла, что передо мной совершенно незнакомый человек. У Генри было настолько красивое лицо, что оно часто служило ему непроницаемой маской, но в тот момент некие эмоции явно овладели всеми его чертами. Об этом кричали его глаза, каждая пора его кожи. Что же это было? Я уже собиралась уходить, когда Генри наткнулся на мой взгляд. Он резко вскинул подбородок, словно ретивый конь, подзывая меня. Я одним глотком осушила свой бокал и подошла.
– Джони, это мой дядя Лохлан, – представил нас Генри.
– Здравствуйте, – сказала я, протягивая руку.
Старикан проигнорировал мой жест, подошел и поцеловал в обе щеки. От него несло хересом, и какое-то время я чувствовала на коже оставленные
– Вы подруга Марлы, не так ли? – спросил дядя Лохлан.
Его голос напомнил мне голос моего школьного директора: педантичный, пропущенный через нос.
– Хм, да. Правда, скорее друг Генри, но в какой-то мере и Марлы.
– Всего лишь друг, а? – Старикан пихнул локтем Генри, который, похоже, где-то витал.
– Соболезную и очень сожалею о вашей потере, – забубнила я. – Вы со стороны семьи Ташен или…
– Боже упаси, – гаркнул дядюшка Лохлан. – Я брат Крисси.
– Ах да, точно! – поспешила исправить оплошность я, подумав, что могла бы сама догадаться.
У него были такие же соломенного цвета волосы, как и у Кристианы. Во всем облике не угадывалось даже и намека на ту мягкость и теплоту, которой обладал отец Генри. Я взглянула на Генри – ничего общего.
– А у тебя потрясающие сиськи, – огорошил дядя Лохлан неожиданным признанием, скалясь в свой бокал с хересом, да еще с такой бунтарской гордостью на физиономии, будто он один осмелился высказать замалчиваемую правду.
– Господи, Лохлан, – поморщился Генри, вперив взгляд в пол.
Я попыталась рассмеяться, но получилось нечто похожее на мяуканье.
– Пойду подзаправлюсь, – сказала я, глупо жестикулируя пустым бокалом.
Избавившись от бокала и махнув рукой на Дила, который продолжал свой флирт на диване, я выскочила наружу. Там уже собрались все наши и пускали по кругу тонкий косячок Милы.
– А вот и ты! – улыбнулся мне Пэдди.
– А вот и вы! – улыбнулась я всем в ответ. – Дил попался в сети Сесили Симмонс, а меня сально домогался дядюшка Генри.
– Фу, это тот старикан, что стоял с Генри? – поинтересовалась Мила. – Я не почувствовала от него позитивной энергетики.
– Да уж, – согласилась я. – Тьфу на него. А не пойти ли нам лучше перекусить, а?
– А Дила не будем ждать? – спросил Найл.
– Что-то подсказывает мне, что он не хочет, чтобы его ждали, – заверила я всех. – Так что пошли.
В итоге мы вернулись в квартиру Найла. Он заказал на всех индийской еды, а по пути мы прикупили пару бутылок виски. Найл был из богатой семьи и сам зарабатывал больше всех из нас, поэтому он единственный жил без соседей (моя студия не в счет – потому что я и была соседкой).
Квартира Найла была совершенно лишена вкуса. То есть это не значит, что у него был плохой вкус, нет, просто у него отсутствовал всякий вкус. Квартира располагалась на шестом этаже современного многоэтажного дома из стекла и бетона, жильцы которого имели право пользоваться общим спортзалом, гаражом и зимним садом на крыше. Насколько я поняла, эта невыразительная и функциональная обстановка досталась Найлу вместе с недвижимостью. Голые стены – украшенные двумя черно-белыми фотографиями африканской саванны. Такие же голые бетонные полы. Кухня под гранит, гостиная в коже, а ванная оштукатурена. Окна от пола до потолка с выходом на северо-восток прямо на реку. Один раз в неделю к Найлу приходила уборщица, а если он устраивал вечеринки, то и пару раз в неделю. В общем, это было бы последнее жилье, которое я выбрала бы, будь у меня доходы Найла. Однако сегодня такая обстановка действовала успокаивающе и совсем не раздражала.