Только вперед
Шрифт:
Галузин встал. Не вынимая трубки изо рта, прошелся по комнате.
— Нет, не смешно! — отчеканил он. — Не смешно! — Иван Сергеевич резко повернулся к Леониду. — Я тоже воевал. И никакими «страшными» словами меня не запугаешь.
Да, тысячи сейчас гибнут на фронтах. Но жизнь… Жизнь продолжается. Если бы ты мог сейчас драться, я первый сказал бы: иди на фронт! Бассейн подождет. Но ты — инвалид! Честно воевал. Что ж теперь? Сидеть и вздыхать?.. Пойми, Леня, — голос Галузина смягчился. — Научись смотреть вперед, далеко вперед. Война кончится. Не
Галузин взглянул на часы, заторопился: он хотел нынче побегать по городу, поискать себе работу.
— Обдумай все это, Леня, не горячись, — на прощанье сказал он.
Вечером Галузин вернулся усталый; он побывал в горкоме физкультуры, в спортобществах, на стадионе, в бассейне. Старого тренера, мастера спорта везде встречали приветливо, но разводили руками: все должности инструкторов, тренеров, к сожалению, заняты.
— Пойду на завод, — сказал Галузин. — Вспомню старое, рабочие руки сейчас, ох, как нужны!
Свой спор с Леонидом он не возобновлял.
А на следующее утро Галузин сказал Леониду:
— Пойдем…
Вдвоем они вышли в сад, маленький сад при доме, с двумя старыми березами и буйно разросшимися кустами шиповника.
— Покажи, чем ты тут занимался? — знакомым четким «тренерским» голосом приказал Галузин.
Попыхивая трубкой, он стоял, прислонясь к березе, и внимательно следил за Леонидом. А тот бегал, прыгал, приседал, наносил обеими руками быстрые боксерские удары воображаемому противнику. Все внимание Ивана Сергеевича было устремлено на правую руку Кочетова. Да, конечно, это были не те стремительные, эластичные движения, которые до войны вызывали восхищение зрителей. К тому же пальцы — сжаты в кулак.
Но все могло быть хуже. Галузин из рассказов Гаева знал, в каком плачевном состоянии была рука Леонида после ранения, и сразу увидел, что ученик не потерял эти полтора года даром.
— Стоп! — крикнул он. — Пойдем в бассейн!
— Иван Сергеевич! — взмолился Кочетов. — Я еще ни разу не плавал!
— Плохо! — сердито засопел трубкой Галузин. — Слушай мой приказ: завтра — первый заплыв!
— Иван Сергеевич! Но я же…
— Разговорчики! — оборвал Галузин.
Всю ночь Леонид не спал. Чувствовал он себя, как перед крупным соревнованием: нервы напряглись, голова никак не могла освободиться от навязчивых мыслей.
Галузин втайне от Кочетова договорился в Городском комитете физкультуры, что весь бассейн на полчаса — с семи до половины восьмого утра — передается в их распоряжение. Там никого не будет, кроме них.
Мало ли что?.. Иван Сергеевич понимал, как больно будет Леониду в случае неудачи, и позаботился, чтобы первый его заплыв состоялся без свидетелей.
…Мимо дремлющего старика-вахтера они прошли в бассейн. Помещение было старое, давно не ремонтировавшееся: штукатурка кое-где треснула, краска облезла, на потолках подтеки.
По узкой металлической винтовой лестнице Кочетов провел
Внезапно Галузин насторожился. Голоса? Да, несомненно. Откуда-то доносился разговор. И скорее всего — ребячий.
Оставив Леонида в раздевалке, Галузин пошел к «ванне».
«В такую рань — школьники?! — подумал он. — Как так? И я же договорился — будет пусто…»
В бассейне плескались трое мальчишек.
— Каким ветром вас занесло? — строго спросил Галузин.
Ребята не смутились.
— Здешние мы, — бойко ответил худощавый паренек лет тринадцати в голубой резиновой шапочке и черных плавках. И костюмом своим, и ухватками он старался походить на настоящего пловца. У ребят он, очевидно, был заводилой.
— Здешние? — насмешливо переспросил Галузин. — Может быть, прямо тут, в бассейне, и прописаны?
— Ага! У меня папаня — истопник…
— Так, понятно. А чего же вы в такую рань? Днем, что ли, времени нет?
— Днем вода занята, — солидно ответил паренек. — А мы — до школы. Красота!..
— Ну, вот что, хлопцы, — сказал Галузин. — Быстренько вылезайте — и домой! Ясно?
— Зачем так, Иван Сергеевич? — спросил Кочетов. Галузин и не заметил, как он подошел сзади.
— Ребята не помешают. Пусть резвятся. Только одну дорожку освободите…
Галузин с Кочетовым снова направились в раздевалку. Сняли одежду и прошли в душевую.
Стоя под секущими струйками воды, тренер оглядел ученика. Тело Кочетова было по-прежнему идеальным для пловца: широкие плечи, мощная грудь, длинные, сухощавые ноги, сильно и равномерно развитая мускулатура. Но вот Леонид повернулся к Галузину правым боком, и сразу стали видны и шрам под лопаткой, куда вошел до сих пор сидевший в теле осколок, и длинные рубцы на плече и руке, и скрюченные пальцы.
— Идем! — коротко сказал Галузин.
Они заняли соседние кабинки и стали одеваться. Галузин первым натянул тренировочный костюм и спустился к воде. Он взволнованно прохаживался по бортику незнакомого бассейна. Кочетов что-то задержался., Иван Сергеевич уже хотел идти за ним, как дверь раздевалки резко распахнулась и Леонид вышел к воде.
Он был в алом костюме чемпиона с вышитым на груди гербом Советского Союза.
Всегда суровый и спокойный, Галузин почувствовал, как от волнения у него сжимается горло. Алый костюм! Память былых побед!
Иван Сергеевич на миг отвел глаза от Леонида и нарочито сердитым голосом закричал:
— Опаздываете, сеньор! На старт!
Кочетов встал на стартовую тумбочку, быстро взглянул на знакомую зеленоватую воду бассейна, разделенную веревками и поплавками на четыре дорожки, решительно согнул ноги и откинул руки назад
Мальчишки, замерев от удивления и счастья, во все глаза смотрели на Кочетова. Живой чемпион! Впервые видели они его не в кино и не на картинках. Вот он, совсем рядом!..
Иван Сергеевич уже поднял руку, чтобы подать сигнал к прыжку, но тут Кочетов сошел с тумбочки.