Толкование Евангелия
Шрифт:
Это предсказание всегда понималось в том смысле, что Примиритель, то есть Мессия, явится тогда, когда прекратятся цари из колена Иудина. А так как Ирод был первым царем в Иудее из иноплеменников (он был идумеянин), то пришествие Мессии ожидалось всеми иудеями со времени воцарения Ирода; и, действительно, в его царствование родился Иисус Христос.
В откровении же Даниилу указывается период времени, по прошествии которого явится Христос.
Несмотря на все попытки многих исследователей подорвать историческое значение книги пророка Даниила и отнести составление ее неизвестным автором ко временам, наступившим после гонений Антиоха Епифана, книгу эту следует считать подлинной и написанной самим Даниилом. Семьдесят толковников (ученых евреев) перевели ее на греческий язык и поставили наряду с книгами Исаии, Иеремии и Иезекииля; а это доказывает, что во время перевода Библии, то есть в 270 году до Р. X., задолго до воцарения Антиоха Епифана, книга пророка Даниила входила в еврейский список священных книг. Книга эта считалась евреями священной и во времена Иосифа Флавия, признавшего
В книге пророка Даниила, в главе 9, говорится, что во время молитвы Даниила, вызванной чтением пророчества Иеремии о семидесяти годах плена вавилонского, архангел Гавриил, быстро прилетев, коснулся его и …сказал: «Даниил! Теперь я исшел, чтобы научить тебя разумению. 23 В начале моления твоего вышло слово, и я пришел возвестить его тебе, ибо ты муж желаний; итак вникни в слово и уразумей видение. 24 Семьдесят седмин определены для народа твоего и святаго города твоего, чтобы покрыто было преступление, запечатаны были грехи и заглажены беззакония, и чтобы приведена была правда вечная, и запечатаны были видение и пророк, и помазан был Святый святых. 25 Итак знай и разумей: с того времени, как выйдет повеление о восстановлении Иерусалима, до Христа Владыки семь седмин и шестьдесят две седмины; и возвратится народ и обстроятся улицы и стены, но в трудные времена. 26 И по истечении шестидесяти двух седмин предан будет смерти Христос, и не будет; а город и святилище разрушены будут народом вождя, который придет, и конец его будет как от наводнения, и до конца войны будут опустошения. 27 И утвердит завет для многих одна седмина, а в половине седмины прекратится жертва и приношение, и на крыле святилища будет мерзость запустения, и окончательная предопределенная гибель постигнет опустошителя».
Толкование этого откровения и исчисление указанных в нем седмин мы заимствуем из сочинения А. Рождественского «Откровение Даниилу о семидесяти седминах».
Седмина или «шабуа» есть собственно «седмеричное время», время, состоящее из семи равных частей, безотносительно к тому, как велики эти части. Так как семидневный период имел большое значение в ветхозаветной религии, то здесь под седминой, на первый взгляд, естественнее всего было бы разуметь «седмицу», неделю; но в данном случае шабуа не может иметь такого значения, потому что, говоря в следующей главе о седминах в смысле недель, Даниил называет их не просто «седминами», а «седминами дней» (в эти дни я, Даниил, был в сетовании три седмины дней) (Дан. 10, 2), и делает это как бы намеренно для того, чтобы отличить эти седмины от упоминаемых в предшествующей главе. Нельзя разуметь под седминами и седмин месяцев, так как период около сорока одного года, которому равняются 490 месяцев, слишком короток для событий, возвещенных в последних стихах: построение города, разрушение его и храма и т. д. Таким образом, остается единственно возможное понимание седмин, как семилетий. Древние христианские толкователи и еврейские ученые всегда разумели под седминами Даниила именно седмины лет.
Начало периода семидесяти седмин определяется, в стихе 25 откровения Даниилу, «повелением о восстановлении Иерусалима».
Из Священного Писания известно, что откровение Даниилу о седминах было во время нахождения евреев в плену вавилонском, и что после падения Вавилонского царства и присоединения его к Персидскому было издано несколько благоприятных евреям царских указов. Первый из этих указов, изданный Киром, давая разрешение на построение храма, умалчивает о построении разрушенного Иерусалима (2 Пар. 36, 23; 1 Езд. 1, 2–4; 6, 3–5). Второй указ Дария Гистаспа не заключает в себе даже и намека на позволение строить город, а говорит, повторяя указ Кира, опять-таки только о построении храма (1 Езд. 6, 6–7). Третий указ дан был священнику Ездре, предводительствовавшему евреями-переселенцами в 7-м году царствования Артаксеркса Долгорукого. Хотя и в этом указе Артаксеркса нет прямого повеления или разрешения строить город, но зато в нем имеется разрешение Ездре делать все, что он захочет на имеющиеся у него деньги: И что тебе и братьям твоим заблагорассудится сделать из остального серебра и золота, то по воле Бога вашего делайте (1 Езд. 7, 18); это разрешение Ездра мог понимать очень широко и мог воспользоваться им для построения города, так как в этом чувствовалась потребность всеми обратно переселившимися после плена евреями, ввиду враждебности соседей; а что он так именно и понимал указ Артаксеркса, это видно из последовавшей затем молитвы его (1 Езд. 9, 9); а что он действительно приступил, по этому указу, к восстановлению Иерусалима, о том свидетельствует Неемия. Иных разрешений, повелений или указов о восстановлении Иерусалима не было.
На этих основаниях началом периода седмин может быть принят седьмой год царствования Артаксеркса Долгорукого, как год, в котором дано разрешение строить Иерусалим.
В каком же году вступил на престол Артаксеркс Долгорукий? Источником для определения начала царствования Артаксеркса служит Канон царей или царств Птоломея, греческого географа и астронома, жившего во II веке по Р. X. В этом Каноне даны таблицы ассирийских, мидийских, персидских, греческих и римских царей, начиная с Набонассара. При имени каждого царя указано число лет его царствования и сумма всех лет, протекших до последнего года его царствования от первого года Набонассара. Все хронологи согласны, что первый год Набонассара начинается с 26 февраля 747 года до Р. X. по Дионисиевскому счету. Известно также,
Конец первых шестидесяти девяти седмин указан в пророчестве Даниила ясно: до Христа Владыки, то есть до явления Христа, должно пройти шестьдесят девять седмин или 483 года, начиная с 296 года от основания Рима. Складывая 296 и 483, узнаем, что конец 69 седмин и, следовательно, явление Христа должно было последовать в 779 году от основания Рима.
Евангелист Лука удостоверяет, что явление Иоанна Крестителя на проповедь и Крещение им Иисуса Христа последовали в пятнадцатый год правления Тиверия кесаря (Лк. 3, 1), то есть в 779 году от основания Рима.
Итак, явление Иисуса Христа на Иордане последовало в том самом году, как было объявлено ангелом Даниилу.
Если выступление Иисуса Христа на общественное служение роду человеческому есть конец первых 69 седмин, то это же событие есть и начало последней седмины, так как откровение не дает права предполагать никакого промежутка между отдельными периодами седмин. В стихе 27 откровения сказано: И утвердит завет для многих одна седмина, а в половине седмины прекратится жертва и приношение. Народ еврейский не узнал своего Мессию убил Его, распяв на кресте, и за это был отвергнут Богом; смерть Христова прекратила завет Бога с Израилем; с момента смерти Христовой ветхозаветное богослужение, жертва и приношение, потеряло свое значение, прекратилось если не внешним образом, то внутренним. Следовательно, сообразно с откровением о седминах, смерть Христова должна была случиться в половине последней седмины, то есть приблизительно через три с половиной года после выступления Его на проповедь. Из повествования Евангелистов, особенно же из Евангелия от Иоанна, мы знаем, что в продолжение общественного служения Иисуса Христа праздновалась три раза еврейская пасха, и что накануне четвертой пасхи Он был распят; а это дает основание утверждать, что общественное служение Иисуса Христа продолжалось приблизительно три с половиной года или половину седмины, как и было сказано о том в откровении Даниилу. Конец этой последней, семидесятой седмины соответствует перенесению проповеди Евангелия от иудеев к язычникам: в продолжение всей этой седмины утверждался Новый Завет со многими из народа еврейского, сначала Самим Иисусом Христом, а потом Его Апостолами; по окончании же этой седмины, а вместе с ней и всего периода седмин, в Новый Завет призываются все народы.
Таким образом, ветхозаветными пророчествами предсказаны не только время вообще пришествия Мессии, но даже год выступления Его на проповедь, продолжительность Его общественного служения и время Его смерти.
Посмотрим теперь некоторые пророчества, относящиеся к жизни Иисуса Христа.
Пророк Исайя возвещает происхождение Мессии от Девы: Итак Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил (Ис. 7, 14).
Пророк Михей указывает место, где родится Мессия: И ты, Вифлеем-Ефрафа, мал ли ты между тысячами Иудиными? из тебя произойдет Мне Тот, Который должен быть Владыкою в Израиле и Которого происхождение из начала, от дней вечных(Мих. 5, 2).
Тот же пророк Исайя, предвидя шествие Иисуса на проповедь, восклицает: скажите дщери Сиона: грядет Спаситель твой; награда Его с Ним и воздаяние Его пред Ним (Ис. 62, 11).
Он же возвещает о чудесах, которые сотворит Спаситель: Он придет и спасет вас. Тогда откроются глаза слепых, и уши глухих отверзутся. Тогда хромой вскочит, как олень, и язык немого будет петь (Ис. 35, 4–6).
Пророк Захария предвещает торжественный въезд Мессии в Иерусалим: Ликуй от радости, дщерь Сиона, торжествуй, дщерь Иерусалима: се Царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий, кроткий, сидящий на ослице и на молодом осле, сыне подъяремной (Зах. 9, 9).
Этот торжественный въезд Спасителя, эти ликования сынов и дщерей Сиона приводят в волнение первосвященников и фарисеев, они совещаются между собой, как погубить Иисуса; но то, что они будут говорить на этом совещании, записано уже за много лет перед тем в книге Премудрости Соломона: Устроим ковы праведнику, ибо он в тягость нам и противится делам нашим, укоряет нас в грехах против закона и поносит нас за грехи нашего воспитания; объявляет себя имеющим познание о Боге и называет себя сыном Господа; он пред нами — обличение помыслов наших. Тяжело нам и смотреть на него, ибо жизнь его не похожа на жизнь других, и отличны пути его: он считает нас мерзостью и удаляется от путей наших, как от нечистот, ублажает кончину праведных и тщеславно называет отцом своим Бога. Увидим, истинны ли слова его, и испытаем, какой будет исход его; ибо если этот праведник есть сын Божий, то Бог защитит его и избавит его от руки врагов. Испытаем его оскорблением и мучением, дабы узнать смирение его и видеть незлобие его; осудим его на бесчестную смерть, ибо, по словам его, о нем попечение будет(Прем. 2, 12–20).