Толкование на Четвероевангелие
Шрифт:
И дабы кто-нибудь не восстал и не напал на правду Его и не похулил милосердия Его, говоря: «И времени пришествия Его не узнали, и не уразумели того, что полезно им, и почему сокрыл Себя от народа (иудейского), а язычникам открылся?» – на сие правда Его дала ответ. Чтобы никто не порочил правды Его, для сего заранее показал, что они знали Его, а чтобы за отпущение и изглаждение (неправды) похвалялось милосердие Его, для сего сказал, что не знали Его.
Мария возвеличивается Евой, Иосиф – Иосифом, так как и тому, кто просил тела Иисусова, имя было Иосиф. Старший Иосиф был столь праведен, что, как говорит Писание, не обезславил Марию (см.: Мф. 1, 19), и младший был также праведен, потому что не сочувствовал клеветникам на суде и деяниям их (см.: Лк. 23, 50–51). Этим показано, что и Господь также соизволил тому имени, которому изначала вверил Себя, когда рождался, дабы оно обвило Его мертвого, так чтобы имя это восприняло совершенную награду, ибо служило Ему при Рождестве в вертепе и заботилось о теле Его во гробе.
«Запечатали гроб Его» (Мф. 27, 66), что случилось в пользу Христа и против них, как и на Данииле и Лазаре. Когда увидели печать свою на рве Данииловом, то могли узнать,
Ранним утром Мария пошла ко гробу, когда Господь уже воскрес, и никто не знал часа Воскресения Его, но Мария сказала о Нем язычникам; ибо неприлично было приписать час Воскресения Тому, Кто безпределен. А что не исполнилось трех дней, то это изъясняют так. Поскольку Иуда повесился, то многие, обвиняя Христа, говорили: что это значит, что Он не только не мог спасти Самого Себя, но и его душу погубил? – посему-то воскрес ранее назначенного времени. Затем, говорят, (сделал так) потому, что иначе ученики отпали бы от Него. Ведь, если Симон, первый из них [294] , с клятвой отвергся Его, то насколько более (поступили бы так) те, которые следовали за Ним? По этой причине заранее укрепил мысли их, дабы не смущались, поскольку и сыны десницы (избранные, апостолы), как повествуют, не безпрерывно имели надежду, что Он выйдет из гроба, и так как до того времени никто не совершал такого дела, поэтому мудрость Его поспешила к утешению их. Или трехдневное нисхождение и восхождение Его считаются с того дня, когда воскрес. Или, это тридневство исчисляется с того дня, когда дал им Тело и Кровь Свою.
294
В подлиннике: caput eorum.
Одежду, которой обвит был во гробе, оставил там, дабы человек вступил в рай без одежды, как и был он там, пока не согрешил. Так как человек оделся после того, как вышел из рая, то будет обнажен при вступлении в него. Или для того оставил там одежду, чтобы означить таинство Воскресения мертвых, потому что как Он воскрес в славе Своей, а не в одеждах Своих, так и мы должны воскреснуть делами своими.
Дав денег, они убедили их говорить: «когда мы спали, ученики украли Его» (Мф. 28, 13), – каковыми словами, ими же сказанными, они научены были, что мертвые изведены были Господом из гробов живыми. Далее, научил их, что Он не нуждался в ворах, чтобы они стали свидетелями Его Воскресения. Тот, Кто оживил мертвых и возвратил в них души, мог и гроб Свой открыть, и отодвинуть камень Воскресением. Господь открыл новый путь, ибо праведники были подобны вновь рожденным младенцам [295] , и небеса сокрыли свет, воздух омрачился, земля рассекла камни свои, ветер разорвал завесу, гробы отпустили мертвых своих [296] .
295
То есть праведники, которые вышли из гробов своих, как бы из утробы.
296
Для засвидетельствования Своего Воскресения Господь не нуждался ни в ворах, ни в воинах, потому что о Нем свидетельствовали чудеса, случившиеся при смерти Его.
Поскольку Адам умер по причине греха, то Тому, Кто взял на Себя грех, надлежало уничтожить смерть. Но как Адаму было сказано: «В тот день, когда вкусишь, умрешь смертью», – и в тот день, когда вкусил, он не умер, но принял залог смерти, потому оказался нагим и лишился славы своей, и тотчас же усмотрел смерть и убоялся. Так и мы получили жизнь во Христе; именно, Тело Его вкусили вместо плодов дерева (жизни), и трапеза Его заменила нам рай желания, и праведной Кровию Его омыты от нас проклятия, и чрез надежду Воскресения ожидаем будущей надежды, и уже живем жизнью Его, которая сделалась залогом нашим.
«Не прикасайся ко Мне» (Ин. 20, 17). Сие сказано, во-первых, потому, что это тело есть начаток гроба, и Сам Господь как священник его тщательно охранял его от всех рук, чтобы дать той руке, которая может воспринять такой дар и воздать (за него) подобный дар. Во-вторых, повелел не прикасаться для того, чтобы научить, что тело Его уже облеклось честью и славой, посредством чего и показал, что только в то время, пока Он был рабом, всем людям дана была власть над телом Его, поскольку и мытари, и грешники приходили и приступали к Нему.
Далее, сделал это, дабы показать, что враги Его не имели власти налагать на Него руки. Для друзей же Его есть возможность приступать к Нему иным образом, именно, в любви и страхе. Поскольку они (друзья) как бы подвергают Его страданию, так как вкушают Его, или таинство Тела Его, то вместе с тем и сих вкушающих научил, чтобы, подражая Ему, они подвергали тела свои страданию, и как
297
Запечатлением здесь называется принятие Евхаристии, согласно обычаю восточных христиан, у которых Евхаристия предлагается тотчас после крещения.
298
То есть Господь не дозволил прикасаться к телу Своему, прежде чем Он взойдет на Небо и увенчается славой у Отца.
Потом, так как Мария усомнилась, услышав, что Он воскрес, и пришла, и увидела Его, и спросила: «если ты взял Его» (Ин. 20, 15), – посему сказал это, дабы показать ей, что Он действительно воскрес. «К Отцу Моему Я восхожу» (Ин. 20, 17), – и утвердив этими словами не то, чтобы не приступали к Нему, поскольку Он восходит к Отцу, но так как она сомневалась, то сказал ей: не приближайся ко Мне, пока Я не взойду к Отцу Моему, как и там: «Тебе Самой душу пройдет меч» (отрицание) (Лк. 2, 35). Однако если воспрепятствовал ей прикасаться к Нему потому, что она усомнилась в Воскресении Его, то, вот, Фома усомнился и (все-таки) прикоснулся к Нему. Но скажем (на это) следующее. Как предсказал Свое страдание, прежде чем страдал, и Свое Воскресение, прежде чем воскрес, так и в этом месте хотел предвозвестить Свое восшествие. Таким образом, когда сказал: «не прикасайся ко Мне», то новое возвещание о восшествии Его, всецелое и полное, дано было Марии, ибо говорит (далее): «иди, скажи братьям Моим: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему». Говорит: «не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему» (Ин. 20, 17). И вот, дела Клеопы и товарища его благословил, и с учениками ел, и Фоме показал бок Свой; почему же запретил Марии прикасаться к Нему? Быть может, потому, что передал Ее [299] вместо Себя Иоанну: «Жено, – говорит, – вот сын Твой» (Ин. 19, 26). Однако ни первое знамение не произошло без Нее, ни начаток гроба не остался без Нее [300] .
299
Ранее в Четвероевангелии шла речь о Марии Магдалине (см.: Ин. 20, 1, 11; 17, 18; Лк. 23, 55, 24; Мф. 27, 56; 28, 1), хотя здесь святой Ефрем подразумевает Матерь Божию.
300
Как первое чудо в Кане Галилейской произошло в присутствии Марии, так и исход Христа из гроба.
«Еще не восшел к Отцу Моему». По-видимому, Своим ответом отвергал ложную мысль Марии. Научил ее, как и учеников, что взойдет на Небо, в конце (же) мира придет и даст ей обещанные дары. А так как Мария вдруг узнала Его, то мысль ее унеслась к последнему Его пришествию, и она подумала, что настало Царство Небесное. Посему сказал: «еще не взошел к Отцу Моему». Далее, так как Христос, рожденный чудным образом, есть перворожденный из гроба, в котором погибают племена, поколения и народы, то через это научил, что в Воскресении ни отцы к детям, ни дети к отцам не обратятся, но все к тому одному, чтобы, если окажутся достойными, взойти по милосердию к Отцу.
«Иду к Отцу Моему и Отцу вашему, Богу Моему и Богу вашему». Если это понимать так, как написано, то тогда окажется, что Отец находится на Небесах, а не на земле. Ведь, если бы Он был на земле, то зачем было бы Сыну уходить на Небо. Если скажешь, что Сын не был на небе, то отвечу, что и Отца нет на земле. Сказал: «и Я иду к Тебе, Мой Отче» (ср.: Ин. 17, 11), а не: «Мой Бог». Когда говорил с Ним, то назвал Его Отцом, дабы показать, что Он от Него. Но когда посылал вестника к ученикам Своим, говоря: «Я иду», – то назвал Его «Бог Мой», – чтобы показать Свою немощь, пока находился с ними. Но еще говорит: «Я не один, потому что Отец Мой со Мною» (Ин. 16, 32), и: «Я в Отце и Отец во Мне, и мы одно» (Ин. 14, 11; 10, 30). «Иду к Отцу Моему и Отцу вашему, к Богу Моему и Богу вашему». Должно заметить, что сначала сказал: «к Отцу Моему», – а потом: «к Отцу вашему», и (сначала): «к Богу Моему», а затем: «к Богу вашему». Если бы употребил одинаковые слова, то, быть может, было бы уместно и их толкование [301] .
301
Автор опровергает толкователей, на основании этого места отрицавших Божество Христа.