Толкование на книги Нового Завета
Шрифт:
Он, Мелхиседек, не был подобен подзаконным священникам; те получили священство от закона, содержащего плотские заповеди: обрежь плоть и омой плоть, отдыхай плотью и удостоишься плотских благ; Мелхиседек не так, но по силе Божией, почему и священство его вечно живо и неразрушимо. Жизнь же понимай так же, как выше, именно, что смерть его неизвестна. Или слово который понимай о священнике, как бы так он говорил: каковой священник иной, то есть Христос, получил священство не по закону заповеди плотской, но по силе Отца, или по Своей собственной, и священство Его неразрушимо. К слову плотской прилично было присоединить слово духовной. Почему же он присоединил: по
Ибо засвидетельствовано: Ты священник вовек по чину Мелхиседека (Пс. 109:4).
Подтверждает, почему сказал: жизни непрестающей, и говорит, что Писание свидетельствует, что Он священник вовек. Некоторые, впрочем, думают, что он подтверждает не это, а то, что Он — священник не по закону заповеди плотской. Ибо если бы, говорит, Он был священником по закону, то необходимо было бы утверждать, что Он по чину Аарона. Теперь же, так как написано: по чину Мелхиседекову, то очевидно, что не по закону, но по какому-нибудь иному божественному способу.
Отменение же прежде бывшей заповеди бывает по причине ее немощи и бесполезности, ибо закон ничего не довел до совершенства.
Сказал, что закону пременение бывает, и показал это. Далее отыскивает и причину. Ибо мы, люди, тогда успокаиваемся, когда узнаем причину. И говорит: потому произошло отменение и отвержение прежде бывшей заповеди, то есть прежде бывшего завета, что он найден был неполезным и немощным. Итак, что же? Закон никому не принес пользы? Конечно, принес пользу, но он оказался бесполезным для того, чтобы сделать людей совершенными. Ибо присоединяет: ибо закон ничего не довел до совершенства. Почему же закон был немощным? Потому что в нем возвещались одни только письмена: делай то и не делай этого; но он не сообщал никакой силы к исполнению заповедей, что ныне подается нам Духом. Однако здесь нападают еретики, поносящие закон, говоря: даже и Павел унижает закон. Но он, безумные, не назвал его плохим, а бесполезным и немощным к тому именно, чтобы делать совершенными. Ибо, как молоко полезно младенцам, соответственно их возрасту, для совершенных же бесполезно, так и закон для несовершенных иудеев полезен, отвлекая их от идолов и приводя к Богу, сообщая им соответственные заповеди, для нуждающихся же в более совершенных заповедях он не был таким. Ибо он заповедовал плотские и жертвы и очищения, в которых духовные не нуждаются. Поэтому ныне он был отменен. Отменение же есть отменение того, что имело силу. Таким образом, закон имел власть тогда, когда было его время.
Но вводится лучшая надежда, посредством которой мы приближаемся к Богу.
Отменена, говорит, заповедь закона, приведено же упование, какого не было у иудеев: ибо и те имели надежду, благоугождая Богу, овладеть землею, преодолеть врагов, и вообще уповали на телесные блага. Но наше упование не таково, оно превосходнее: ибо мы уповаем на небесное, что будем близ Бога, предстанем и будем служить Ему с ангелами. Выше он сказал: входит во внутреннейшее за завесу (Евр.6:19), теперь же: посредством которой мы приближаемся, говорит, к Богу. Ибо упование приводит нас к самому престолу Божию и поставляет вместе с херувимами.
И как сие было не без клятвы.
Вот и другое отличие нового Священника от древних и одного завета от другого. Ибо священство Христово было обетовано не просто, но с клятвой, чтобы слову Божию верили вполне, как и выше для большей убедительности сказал, что Бог клялся Аврааму (Евр.6:13).
Ибо те были священниками без клятвы, а Сей с клятвою, потому что о Нем сказано: клялся Господь, и не раскается: Ты священник вовек по чину Мелхиседека (Пс. 109:4).
Ибо, говорит, священники закона поставляются без клятвы, и ни об одном из них Бог не клялся, говоря: ты будешь священник
То лучшего завета поручителем соделался Иисус.
То есть поскольку клялся, что Он всегда будет священником. Ибо не клялся бы, если бы не был выше. Отсюда и Новый Завет выше Ветхого.
Притом тех священников было много, потому что смерть не допускала пребывать одному; а Сей, как пребывающий вечно, имеет и священство непреходящее.
И здесь показывает преимущество, которое Христос имеет сравнительно с первосвященниками по закону, и Говорит, что там много священников, потому что они смертны; здесь же один, потому что Он бессмертен. Итак, имеет священство непреходящее, то есть неразделяемое ни с кем и не передаваемое. Видишь ли, насколько оно выше? Насколько бессмертное выше смертного.
Посему и может всегда спасать приходящих чрез Него к Богу.
Так как, говорит. Он бессмертен, то может предстоять за всех и спасти до конца, то есть может даровать спасение не временное, но полное, и, разумеется, как здесь, так и в будущей жизни. Ибо первосвященник в Ветхом Завете, хотя бы был и славен, приносил жертвы Богу в то время, пока жил, каков, например Самуил и подобные ему, а после того уже нет, ибо умирал. Здесь же Первосвященник вечный и всегда живущий. Посему и может всегда спасать приходящих чрез Него, то есть чрез веру в Него. Ибо кто верует в Сына, тот, без сомнения, приступает к Отцу: ибо Он — путь к Отцу, и кто держался этого пути здесь, там получает успокоение.
Будучи всегда жив, чтобы ходатайствовать за них.
Так уничиженно сказано это о Христе по плоти. Ибо, действительно. Он Первосвященник по плоти: поскольку же Он — Первосвященник, постольку, говорится, ходатайствует. Каким образом воскрешающий мертвых и оживотворяющий, как Отец, ходатайствует, когда Ему должно спасать? Как ходатайствует Тот, во власти Которого весь суд, Кто посылает ангелов для того, чтобы одних ввергнуть в пещь, а других спасти? Конечно, по человечеству сказал: ходатайствовать. Снисходя к слушателям, Павел говорит: не бойтесь и не говорите: да, Он любит нас и имеет дерзновение пред Отцом, но не всегда может совершить о нас первосвященническое дело. Когда я говорю о человечестве Его, то я не отделяю Его от Божественности, ибо у обоих одна ипостась, но даю слушателям разуметь должное о том и другом естестве. Кроме того, и то самое, что Сын с плотью сидит со Отцом, есть ходатайство за нас: как бы плоть умоляет за нас Отца; конечно, она и была воспринята ради этого, именно ради нашего спасения.
Таков и должен быть у нас Первосвященник: святой, непричастный злу.
Из этих слов ясно, что как выше, так и теперь говорит о плоти. Ибо, кто может сказать подобное о Боге, и не постыдится ли, прилагая это к непостижимой природе Божией? Итак, Он — святой. Такой, Который не оставляет ничего должного, что, подобает Ему совершить; и непричастный злу, то есть чужд коварства и зла. И не было лжи в устах Его (Ис. 53:9; ср. 1Петр.2:22).
Непорочный.
И это также кто может назвать похвалой для Бога: ибо Он имеет такую природу, что не оскверняется. Ясно, что говорит это о человечестве одного Христа.
Отделенный от грешников и превознесенный выше небес.
Первосвященники по закону, говорит, хотя бы и были во всем прочем святыми, Однако, как люди, не чужды пороков и не вполне отделены от грешников. Ибо как иначе, если и сами они причастны прегрешениям? И кроме того, никто из них не был на небе: наш же Первосвященник, вместе с тем, что Он преисполнен всякой добродетели и отделен от грешников, еще и превознесен выше небес, воссев на самом престоле Отца. Выражение превознесенный, как очевидно, употреблено о Нем по плоти. Ибо, как Бог Слово, Он всегда был выше небес.