Толлеус, искусник из Кордоса
Шрифт:
Оставляя за собой дымный след, из листвы вылетела багровая звезда. Ухнуло так, что с деревьев вспорхнули птицы. На мгновение ревущее пламя окутало искусника, опалив траву вокруг и напугав лошадей, но тут же осыпалось на землю искрами, бессильное против призрачной защиты. Толлеус устало поморщился. В следующую секунду последний разбойник, ломая ветки, с криком полетел вниз.
А еще через полчаса повозка ехала дальше с новым грузом – внутри лежали аккуратно уложенные четыре тела.
Толлеус. Пир.
Удивительное
А с дорогой трактирщик что-то напутал, или сам искусник не там свернул: только к ночи показались огни Олитона.
Лошади устали и спотыкались. Старик тоже давно мечтал о горячей похлебке и мягкой постели. Ворота в город, как назло, оказались закрыты. На устроенный Толлеусом шум откуда-то сверху из караульной башни под ноги прилетела стрела с пожеланиями приходить утром.
Стрела – весомый аргумент. Пришлось заночевать на улице.
В довершение всех бед начал накрапывать дождь. Пустив стреноженных лошадей пастись на чьем-то поле, искусник залез в своего Паука. Телега у него простая – не фургон. Зато у голема после памятного падения на городской площади Беллуса появился каркас из деревянных жердей, сходящихся шалашом вверху. На них Толлеус натянул тент как раз на случай непогоды. Внутри было тесновато – не разлечься, зато сухо.
Старик с завистью слушал, как вокруг телеги бродят лошади, хрумкая сочными стеблями. Ему тоже хотелось есть. Провианта старик не взял в надежде на горячий ужин в таверне. Правда, с собой был кусок утреннего окорока. Такой манящий и такой недоступный. И бесполезные железные челюсти. Вот такая мрачная ирония судьбы.
Битый час Толлеус потратил, отрезая от мяса крохотные кусочки и рассасывая их. Получалось сплошное мученье. Вот если бы нарубить мясо очень быстро и очень мелко – вот тогда старик был бы доволен. Кинжал у него есть, Искусство тоже. Осталось только придумать, как заставить кинжал двигаться самостоятельно.
Поднимать и опускать Искусством кинжал, повторяя движения руки, было сложно. На ум просилось другое решение: раскрутить лезвие. Подходящие плетения есть. Только нужна какая-нибудь бочка или большой котел, чтобы еда не разлеталась.
Конструкция обещала работать, только нет ни бочки, ни столько еды. Тут требовалось что-то подобное, но маленькое. Размером с кружку или… фильтр! После злоключений на болотах Толлеус сделал в жилете фильтр: в выточенной плотником чурке крутится аккуратный трехлопастный ветряк, засасывая воздух через набитые в трубку тряпки и камешки. А ведь если заточить лопасти, то получатся три маленьких кинжала! Надо попробовать,
Засветив огонек, искусник осторожно отсоединил фильтр и вытряхнул тряпье. Засунул внутрь кусок мяса. Да, тут нужно еще что-нибудь придумать, чтобы проталкивать продукты к ветряку. Пока можно воспользоваться палочкой. Итак, крутануть лопасти… Эх, силы у ветряка не хватает – застревает. Крутить надо не плетением удара. Вот например, если намотать искусную нить на ветряк и дернуть, то крутиться будет сильнее.
Толлеус попробовал. Тупые лопасти не нарубили мясо, но размолотили в кашу. Годится!
Толлеус. Олитон.
Проснувшись утром, искусник долго не мог попасть в город. Угрюмый стражник, без тени эмоций выстушав историю старика, походил вокруг повозки, потыкал древком раненого, но принимать тела и пленника отказался, сказав, что это не его дело. Когда же бывший настрощик предложил самолично отвести груз куда следует, то снова встретил отказ: не положено пускать без соответствующего разрешения, и весь разговор. Толлеус уже грешным делом решил свалить трупы под стеной на потеху воронью, однако стражник, словно прочитав его мысли, при таком исходе пригрозил обвинением в убийстве. Пришлось торчать чуть ли не до полудня, дожидаясь, когда прибудет вызванный следователь и урегулирует ситуацию.
Надо признать, прибывший из прокуратуры оперативник разрешил дело без лишних проволочек: раненого разбойника помощники утащили в карету без окон, мертвые отправились в большой ящик, установленный на запятках, сам следователь в подробностях расспросил Толлеуса об обстоятельствах происшествия и проверил документы. Неодобрительно покосившись на посох искусника, оперативник в приказном порядке распорядился остановиться в «Звезде Оробоса» на сутки «до выяснения». После чего с миром отпустил старика. Застоявшиеся лошадки, радостно всхрапнув, потащили телегу по заполненным улицам.
Оробосцы спешили по своим делам, бросая лишь короткие равнодушные взгляды на искусника и его поклажу. Ни враждебности, ни пристального интереса.
Толлеус легко нашел указанный следователем постоялый двор, попутно приметив чародейскую лавку. Поручив заботу о своем имуществе трактирной прислуге, старик, наконец, нормально пообедал. По привычке заказав похлебку, он не устоял и добавил в свое меню фирменное блюдо – окорочок ягненка в горшочке.
Краснолицая старушенция, хозяйка трактира, наблюдавшая за Толлеусом, сочла своим долгом вмешаться. Важно, в развалку подойдя к столику, она назидательно подняла палец и заявила:
– Ягненок в горшочке – нежнейшее блюдо! Его готовят только из совсем молодых барашков. На три дня пути вокруг Олитона не сыскать места, где ягненок получается нежнее и сочнее!..
– Достопочтенная фелинара, я уже заказал! – оборвал ее искусник.
Хозяйка споткнулась на полуслове, одарив Толлеуса испепеляющим взглядом. Изменившимся тоном, она резко закончила:
– Мягче не бывает, но мясо есть мясо! Ты не прожуешь, старик!
– Мои зубы хоть куда, - заворчал искусник, поглаживая свою скорорезку.